— А чердынец это кто, деда? — надо до конца же разъяснить все.
— Так это, Юрка, я тебе и без всяких вогулов могу рассказать — это уже дед Иван — чердынь ведь что такое? Это перекресток рек, ну — где одна в другу впадает! Там ведь как? В таком месте, обязательно где-то омут должен быть! Да еще и со стремниной! Ну — с водоворотом! Ведь с двух рек вода смешивается и промывает, где земля пожиже! Получается — омут! А в омуте что? Правильно — черти водятся! А еще часто туда покойников, ну — утопленников, заносит. У нас раньше старики говорили, если кто в омуте, да в водовороте тонул, да не утонул, кого вытащить умудрились — непременно того нужно в церкву вести, чтобы его батюшка, значит, отмолил, почистил, ли чё ли… Ну или еще что-то сделал — я в этих церковных делах не понимаю!
— А помнишь, Иван, как мы в чердыни на Кривуше рыбу ловили? Вот уж где знатно поймали! Да и рыба была все мерная, очень уж хороша! И язи, и стерлядка добрая, и судаки хорошие!
— Ага, вспомнил он… А вспомнил ли, что мы тогда мой невод в лохмотья порвали?! Кто все уговаривал — давай ишшо тонь, давай ишшо тонь кинем?! Докидались, скупердяй ты такой! За корягу зачепились! От невода одна мотня осталась!!!
«Опять за рыбалку! Опять за рибу — гроши!»
Вот как! Вот ведь ведьма старая! Это что ж — она меня за какого-то бесноватого приняла?! То есть тонул Юрка Долгов, да не утонул, но вот какой-то дух в него вселился! Х-м-м… и ведь устье Аяна рядом было. Место впадения в Тобол. И я ведь все-таки вселился, пусть и в свое, но детское тело. Бля-бля-бля… Вот ведь хрень какая получается! И что теперь делать! И я теперь вроде как прорицать могу — ведь и дядьке Володьке я напророчил жизнь хреновую, и деда Гнездилина по факту — похоронил! Чем для меня это вылезет? И вылезет ли вообще? Раньше, конечно, прибили бы втихомолку, ну так — на всякий случай! Или в монастырь какой — на опыты, на покаяние вечное! Хотя — вон у вогулов эти черти даже помогали роду, вроде бы полезные были. Получается, что дикие вогулы были более терпимы и толерантны к такой нечисти, чем русские православные?
Да ладно, сейчас не тогда, не прежние времена! Сейчас люди в Бога и черта не верят, ибо — атеисты!
Вот только как родные ко всем этим дрязгам отнесутся? Не, так-то можно уже предположить — мужики — те посмеются над дуростью бабьей, да рукой махнут. А вот с женщинами, особенно старыми, с теми — да, проблемы могут быть. Батя-то плюнет, да отмахнется, а вот мамка… Не, не могу угадать. Нужно будет посмотреть!
Глава 2
Так мы посидели, поговорили и уже собрались в дом идти — баушка уже на ужин звала, но тут Тузик оживился, уши поднял, уставился на калитку. За оградой послышался звук двигателя, потом тормоза скрипнули, двери стукнули. Кто-то к нам подъехал, и что-то мне подсказывает, что это опять несет в себе какие-то проблемы. А так хорошо было — сидим на крылечке, деды свои самокрутки смолят, солнышко пригревает — лепота! Эх-х-х-х!
Тузик гавкнул пару раз, повернулся и в ожидании посмотрел на деда. Типа, «вы же здесь, чё я лаять-то буду, сами же слышите!». Дед цыкнул на него и барбосина отправился в будку. Он вообще умный, этот песик!
Ну вот, как я и боялся! В ограду зашли директор РТС Никифоров, дядя Виталя Гнездилин и наш участковый Семенов. Все поздоровались с дедами, Никифоров — так за руку!
Он вообще, наш директор, человек авторитетный уже сейчас. А потом в Кировске, позднее, уже в восьмидесятых, входил, наверное, в пятерку самых уважаемых руководителей города. Шутка ли — больше 25 лет руководил одним из самых больших предприятий в городе?! Развил его из какой-то заштатной МТС в производственное объединение, где, в общей сложности, работало человек пятьсот-шестьсот, куда входило разных служб — штук десять, а то и больше! В трех селах филиалы!
Нет, я понимаю, что для большого города — это вообще ни о чем! Но для нашего райцентра — ого-го! И микрорайон при нем, и благодаря его усилиям, появился, люди квартиры получали, благоустройство опять же — улицы, дороги, водопровод, уличное освещение — это все его организаторские заслуги! А сейчас ему лет, примерно, 45-47. Высокий (его за глаза «верстой коломенской» прозывают), под метр девяноста — а это сейчас рост исключительный, волосы длинноваты, уже с сединой. Худощавый, я бы даже сказал — худой. Но складный, без присущей худым, высоким людям, сутулости. И глаза внимательные, умные. Поздоровался за руку, извинился перед дедами: