Провел я за этим занятием — до обеда. Аж вспотел от усердия. План этот, работ, который — нужно бате показать. Вроде все правильно сделал, но — батя нынешние реалии лучше знает. Как никак на производстве уже не один десяток лет. Он сам таких планов начиркал — ого-го! сколько.
Плотненько так закусил на обеде!
Так… сегодня я пообещал Катю и Светку сводить на речку. Это вызывает некоторую дрожь в животе и ниже. Предвкушение, называется.
Хотя я стараюсь его давить — ничего не выйдет, скорее всего. Людей на речке хоть и мало, а взрослых — вообще нет — будний день, но пацаны различного возраста — наверняка там. И обстановка к дальнейшему изучению… тел моих любимых — не располагает. Но. Собраться нужно. Это пацаны сейчас бегают на речку — просто так. Если кто булку хлеба с собой прихватит — то редкость редкостная. А жрать на речке хочется — всегда. Там же мы проводили массу времени, и не просто лежали: и плавали на перегонки; соревновались в нырках; играли в догонялки и в воде, и на берегу. Энергии уходит — масса. Помню домой приходил — жрать хотелось всегда!
А здесь я иду с девушками, а они — с работы придут. Так-то они, конечно, что-нибудь перехватят у нас дома. Но — как говорили у нас в армии, да и позднее — запас в жо…, нет, лучше вот так — запас карман не тянет!
Я быстренько нырнул в свою «пещеру Алладина» — прихватил очередную пятерку. Деньги утекают, ага. Ну — как пришли, так и уйдут! Нечего жалеть на своих любимых!
Потом тишком, чтобы вопросов не возникало, прихватил у бабы тряпичную сумку. Емкую такую, плотненькую, самодельную. Тут, если сами что-то делают, всегда с запасом — и по объему, и по крепости материала. В сумку кинул старенькое, но чистое полотенце — на всякий случай, вытереться там, блокнот с карандашом, старый дедов перочинный нож — если что-то порезать пригодится! Вот еще — докука — сумка мне нужна! Наплечная, или ранец, только не школьный, а так — и в школу, и по делам. Пока не думал, как тут быть, но заметочку в голове держу.
По пути к нам домой, заскочил в столовку, купил газировки. Так… три… нет — пять бутылок. Только что про запас говорил, ага! Еще — пирожков разных, штук… да пусть — пятнадцать! Буфетчица посмотрела с удивлением.
— Мы компанией на речку собрались, до вечера. Вот пацанами и скинулись! — пояснил ей, чтобы вопросов не было. Она кивнула, но удивление похоже осталось. Ну — про продукты на речку, и пацанов — уже сказал. Дело — редкое.
Когда пришел к нам, Катя и Светка уже пришли и пили чай. Выдал им по пирожку, остальные — на речку. Девчонки посмотрели с уважением! Возник вопрос — купальники им брать с собой, или сразу одеть? Посоветовал взять с собой — лучше все же в сухом обратно идти. И комфортнее, и ветерком девочек не протянет. К сырому-то ветерок — еще как прилипает, а о здоровье моих девчонок нужно заботиться!
— А переодеваться мы где будем? — Катя сомневается.
— Да вон — покрывало же с собой все равно брать будете! Я постою, подержу, или друг другу, по очереди.
Ну — собрались наконец. Я, в последний момент, углядев на столике у мамы смягчающий крем, тоже кинул в сумку. Вдруг там — массаж… или еще что. Пусть будет! Вдруг — на речке никого?
Вообще, на тот же Ржавец из поселка можно было пройти тремя путями — либо через тот овраг, по которому утром и вечером гоняют скотину из стада. Этот овраг еще называют — Щель, а от того и табун наш называется — Щелевой. Но это — изрядный такой «крючок» по дальности, да и на первом этапе — пока на луга не выйдешь, идти там — не очень удобно. Когда-то давно здесь была просто низина — лог, с весны и до начала лета заливаемый талыми вешними водами. Именно здесь, как я понял дедов, когда-то и текла та речушка.
Когда стадо изо дня в день, утром и вечером гоняют туда и назад по этой луговине — получается такая каша, что не то, что какая-нибудь техника — человеку пешком пройти невозможно! Проваливаешься чуть не по пояс. Деды и бабушки говорили, что чуть не каждый вечер приходилось проводить спасательные операции по извлечению коровенок из илистого плена. Потом эту дорогу — подняли. Ну как подняли — в сухое время прогнали грейдер. Затем зашла техника — экскаватор и бульдозер, и окюветили эту дорогу. По краям дороги получились такие — довольно широкие и глубокие канавы, куда и скатывалась вода. Все извлеченную землю, а точнее — ил и торф, сваливали на дорогу. Потом — разровняли, слоями. Слои перекладывали всякими древесными отходами с пилорамы — горбыль, неподъемные комли деревьев, обрезь всякую.