31) простилъ намъ грехи. Выше, въ примǏч. 9, я указалъ, что черемисы вообще не каялись Богу въ своихъ грǏхахъ. Самое воззрǏнiе язычествующихъ черемисъ на грǏхъ крайне своеобразно. ГрǏхъ незамолимъ: его нельзя покрыть ни кровавыми жертвами, ни свǏчами, ни усердными моленiями, — только дǏла благотворенiя и возмǏщенiе нанесеннаго ущерба покрываютъ грǏхъ. Но грǏховными поступки черемисина становятся тогда, когда они наносятъ ущербъ ближнему (отнятiе жизни и имущества, колдовство и порча, присвоенiе путем кражи или хитрости, порча чужого добра, непочтенiе къ Богу, къ родителямъ и старшимъ, ложь, зависть и злоба, клевета и ябеда); все же остальное, отражающееся главнымъ образомъ на личности самого согрǏшающаго, напр., пьянство и дурное поведенiе вообще, небрежность въ дǏлахъ и хозяйственная нерадивость, — это будетъ не грǏхъ, а проступокъ, за который виновный наказуется или Богомъ, или презрǏнiемъ ближняго.
Кугосортинцы значительно расширили списокъ грǏховъ; въ число послǏднихъ внесены: невоздержанiе (отъ вина, чаю, табаку), несоблюденiе чистоты, употребленiе въ пищу нǏкоторыхъ звǏрей и птицъ (о нихъ рǏчь впереди); требованiя морали они также весьма замǏтно повысили; впереди стоитъ заповǏдь о томъ, что всǏ люди-братья, а изъ нея вытекаетъ много такого, что приближаетъ ученiе секты къ христiанству и ставитъ это ученiе недосягаемо выше черемисскаго язычества. Но Якмановъ не рǏшился воспретить добрачную половую свободу: слишкомъ ужъ глубоко лежитъ она въ нравахъ черемисъ и слишкомъ дорожать они продолженiемъ рода, во имя котораго дǏвушка можетъ не выходить замужъ, но должна имǏть хотя одного ребенка… И кугусортинская дǏвушка въ короткiя iюньскiя ночи жадно прислушивается къ звукамъ пуча-длинной лычной трубы, — которыми парень вызываетъ ее на свиданiе. Въ этомъ отношенiи у сектантовъ все осталось по-старому.
32) отъ всǏхъ несчастныхъ бǏдствiй. Молились объ этомъ черемисы и раньше, до появленiя секты кугу сорта, но тогда ихъ молитва поневолǏ теряла характеръ цǏльности, разбиваясь по адресу цǏлаго ряда боговъ, сообразно спецiальной функцiи каждаго. Величiе Верховнаго Бога теперь значительно выиграло, когда въ лицǏ его соединилась власть надъ всǏмъ мiромъ и человǏкомъ, до этого по частямъ распредǏленная между многими божествами. Можно сказать, что черемисинъ (язычникъ и крещеный, но несвъдущiй въ христiанской вǏрǏ) только теперь началъ отдавать себǏ отчетъ, что такое всемогущiй Богъ, когда секта отвергла всǏхъ другихъ боговъ, равно перестала признавать Кереметя, который безсиленъ вредить черемисину, находящему защиту въ великомъ и единомъ БогǏ.
33) благодаримъ Бога за все прежнее. Какъ бы ни было неприглядно прошлое, кугусортинецъ не жалуется, а благодарить за него Бога: точно также онъ прощаетъ и забываетъ причиненныя ему обиды и притǏсненiя со стороны начальства. Эта незлобивость поражала не только меня. но и всǏхъ, кто соприкасался съ сектантами (Угрюмовъ, Мошковъ, Кобловъ). Только высокимъ подъемомъ религiознаго духа, очищенiемъ помысловъ отъ всего грǏховнаго и широкою любовью къ ближнему можно объяснить подобное явленiе. Намекъ на прежнее время всегда замǏтенъ былъ въ молитвахъ черемисъ. Но, ссылаясь на времена предковъ (тошто мари шамыч), язычникъ отмǏчалъ только, что при предкахъ всего было «изобильно»: хлǏба, скота, звǏрей, денегъ, что предкамъ во всемъ была «удача»; такой же удачи и изобилiяпросилъ язычникъ и для себя, по примǏру предковъ, и если желaнie его исполнялось, онъ считалъ, что Богу угодна была жертва, и за нее именно Богъ наградилъ черемисина изoбилieмъ. Обратно, если, напримǏръ, прошeнie объ урожаǏ не исполнялось, какъ въ 1875 и 1879 гг., черемисы приносили болǏе обильныя жертвы, вновь повторяя въ молитвахъ свои жeлaнiя. Благодарить за неурожай не приходилось, а нужно было умилостивлять Бога oбǏщaнieмъ новой жертвы. Словомъ, въ чистомъ язычествǏ черемисинъ какъ бы вступаетъ съ Божествомъ въ сдǏлку: "ты мнǏ, а я тебǏ", и только нeмнoгie черемисы доходили до болǏе возвышеннаго пoнятiя о БогǏ, какъ существǏ, дǏйствующемъ по началамъ высшей справедливости, да и то таковые оказывались преимущественно среди жрецовъ. BoззpǏнiя сектантовъ на Верховнаго Бога, значительно облагорожены, а вмǏстǏ съ тǏмъ кугусортинецъ, вручивъ свою судьбу единому Богу, не чувствуетъ себя такимъ растеряннымъ и безпомощнымъ, какъ прежде, когда ему приходилось выбирать заступника и покровителя среди цǏлаго сонма боговъ. Но при этомъ поражаетъ въ сектантствǏ одна черта, которая нечасто встрǏчается даже среди христiанъ: это — полное и всецǏлое подчиненiе себя волǏ Божiей. Оно столь трогательно въ нашъ матерiальный вǏкъ, столь необычно для малокультурной инородческой среды, что невольно переносить наблюдателя въ тǏ отдаленныя эпохи, когда человǏкъ умǏлъ еще уходить отъ всего земного и сливаться съ Божествомъ. Удивительно, что сектанты, живя въ мipǏ, ведутъ часто полуаскетическiй образъ жизни, а обузданiе своихъ помысловъ и подчиненiе своей воли и поступковъ требованiямъ морали доводятъ до той степени, которая не для всякаго досягаема.