Епископ поверил угрозе. Он знал, что у Святого престола очень длинные руки, хорошая память, а такой пустяк, как человеческие жизни, его никогда не останавливал.
— В тысяча двести тридцать девятом году от Рождества Христова, — тихим голосом начал свое повествование папский посланник, — когда монгольский хан Батый позвал к себе на службу новгородского князя Александра, то тот в благодарность за службу потребовал освободить от сарацинских язычников Святой город. Батый выполнил просьбу и послал в Палестину два тумена своих воинов во главе с безбожным ханом Хулагу. Очень быстро татары осквернили Иерусалим своим присутствием, и в доказательство исполнения обещанного Батый передал князю крышку Гроба Господня, присланную ему Хулагой. Доблестные христовы воины изгнали татар из Святого города, но крышка Гроба… Она так и осталась в Новгороде, куда ее отправил князь Александр.
— Так вот оно что… — пробормотал изумленный епископ.
— Вы должны пойти в поход вместе с сыном Кетлера, брат мой, — сообщил нунций хозяину замка, — войти в Новгород, увезти оттуда священную реликвию, и сжечь все летописи, все книги, все записи, все грамоты: сжечь все, на чем язычники могли оставить запись о своем причастии к святой реликвии. И сделать это так, чтобы никто из рыцарей не понял истинного смысла ваших поступков.
Папский посланник не спрашивал согласия епископа — после того, как тот узнал тайну, у него не оставалось больше никакого пути, кроме подчинения.
— Верните реликвию, брат мой, — мужчина перевел взгляд на светлеющее окно. — Верните, и вы сможете сами привезти ее в Рим.
Это было существенным обещанием. После изгнания крестоносцев из Палестины в руках Святой Церкви не осталось ни единой реликвии, воссоединяющей ее с произошедшим тысячу пятьсот двадцать лет назад чудом. Все попало в руки язычников и сарацин, все оказалось в их власти. И понятно, что человек, торжественно доставивший к Ватиканскому престолу крышку Его Гроба, уже никогда не окажется простым епископом в далеком северном краю. Он станет силой, куда большей, нежели любой из кардиналов, его мнение будет сравнимо с мнением его святейшества, любые его желания — законом.
Нунций дал возможность дерптскому епископу в полной мере осознать щедрость полученного предложения, и еще раз повторил:
— Вы доставите ее сами. Я обещаю.
— Хорошо, — кивнул епископ. — Я верну реликвию. Господом клянусь.
Мужчина удовлетворенно кивнул и поднялся из-за стола, накидывая на голову капюшон:
— Светает. Мне лучше уйти до того, как кто-либо узнает о нашей встрече, брат. А вы, дорогой прелат, можете остаться.
— Нет-нет, я с вами, — засуетился старик. — Я вообще должен быть в Могилеве. Все знают, что я в Могилеве. Все в этом совершенно уверены.
Разумеется, хозяин замка не стал удерживать гостей. После того, как они ушли, сопровождаемые невозмутимым привратником, дерптский епископ отошел к окну и еще раз припомнил весь разговор от первого и до последнего слова. Усмехнулся, вспомнив намеки на звание Великого магистра: они хотели предложить ему звание магистра! В обмен на крышку Гроба Господня — титул магистра умирающего ордена! Затем, правда, предложения стали куда более серьезными…
Разумеется, выдавать подобную тайну польско-литовскому королю нельзя. Если поляк получит подобную реликвию в свои руки — это не он поедет с нею в Рим, а Рим приедет к нему. Святой престол станет ручной собачонкой славянского, полуязыческого княжества. Разумеется, подобное недопустимо. А вот Орден, который принесет эту величайшую драгоценность хозяину и тут же издохнет у его ног — совсем другое дело. Здесь обмана случиться не может. Вот только странно, что Ватикан так долго медлил с возвращением реликвии…
И вот тут служитель Господа вспомнил про страшное побоище тысяча двести сорок второго года. Он вспомнил, как первый и последний раз в своей истории Орден начал войну с новгородцами, стремясь захватить их город. Поначалу компания шла по правилам: крестоносцы, обеспечивая тылы, взяли Изборск, и Копорье, нашлись бояре, открывшие перед ними ворота неприступного Пскова. Войска начали выдвигаться к ближним к Новгороду крепостям. Однако тут из монгольских степей примчался князь Александр. Он разорил тылы немецких армий, вернул себе захваченные рыцарями города, перекрыл дороги. В таких условиях Орден обязан был отступить, отложить планы на более благоприятное время — но воины Господа поступили точно наоборот. Они собрались в единый кулак и пошли на Новгород — пошли, не смотря на то, что не имели прикрытых тылов, подкреплений, подвоза еды и фуража. Пошли на явную смерть — и погибли.