Он задал этот вопрос так, что Соклей понял: даже если Эвксенид и путешествовал по морю, он не был морским офицером.
— Это Сим, — ответил Соклей. — Мы останавливались там в прошлом году, в первую же ночь после того, как покинули Родос. Но сегодня ветер такой устойчивый, что мы пойдем дальше. Не знаю, направится ли Менедем на Книд, — он показал на длинный палец материковой суши к северу от Сима, — или остановится где-нибудь на Телосе. — И Соклей указал на остров прямо впереди.
— Я был на Книде не так давно, наверное, года три назад, когда Антигон отобрал Карию у этого предателя Кассандра, — сказал Эвксенид. — А Телос я не знаю вовсе. Что там?
— Ничего особенного. Полисов на Телосе нет. Там живут несколько пастухов и крестьян — немного, потому что на острове плохо с водой. Но иногда Телос бывает полезен в качестве тихой стоянки, где можно вытащить судно на сушу, чтобы дать ему обсохнуть за ночь. Это тоже неплохо.
Эвксенид побарабанил пальцами по поручню.
— Я хочу попасть в Милет. Мне нужно попасть в Милет.
— А я хочу попасть в Афины, — проговорил Соклей с улыбкой. — Мне нужно попасть в Афины. И я туда попаду… Рано или поздно.
Иногда «рано или поздно» превращается в слишком поздно, — сказал Эвксенид.
— Что ж, о почтеннейший, ни на каком другом судне ты все равно не доберешься с Родоса в Милет быстрее.
— Да, я это уже выяснил, — отозвался Эвксенид.
И снова забарабанил пальцами. Понимая, что в данный момент от него все равно ничего не зависит, он злился и смотрел на север так же жадно, как Соклей взирал на северо-запад.
Как обычно, большинство рыбацких лодок, едва лишь заметив «Афродиту», спешно уплывали прочь, боясь, что судно окажется пиратским. При виде этого гребцы смеялись, а Соклей огорчался. Даже здесь, недалеко от Родоса, люди боялись морских разбойников. Честно говоря, Соклей и сам их побаивался, но не хотел, чтобы другие думали, будто он тоже из их числа.
Менедем держался западного курса, не поворачивая торговую галеру на север, в сторону Книда. Пройдя к нему на корму, Соклей спросил:
— Мы остановимся на Телосе?
Его двоюродный брат кивнул.
— Да. У нас на борту нет тяжелого груза, поэтому на ночь я вытащу судно на берег. Это пойдет на пользу обшивке, да и Телос такое же безопасное место для стоянки, как и любое другое под солнцем.
— Ты совершенно прав, — согласился Соклей. — Людей на этом острове слишком мало, чтобы они могли сколотить приличную шайку грабителей.
— Именно так я и подумал. И этот великолепный бриз несет нас прямо туда. Я вижу одно-единственное «но» — завтра нам придется сделать более длинный переход до Коса, и людям придется дольше грести. Но морской сезон недавно начался, команда пока еще втягивается в работу, поэтому все не так уж плохо.
Диоклей засмеялся.
— Тебе легко говорить, шкипер. Ты же не входишь в число криворуких ублюдков, которые налегают на весла.
— Я умею грести, — ответил Менедем. — Вообще-то мы с Соклеем оба умеем. Наши отцы об этом позаботились.
Он снял руку с рукояти рулевого весла, чтобы показать ладонь.
— И у меня самого тоже есть мозоли.
Соклей посмотрел на свои руки. Они были гладкими и мягкими; если бы ему пришлось грести, он мигом натер бы волдыри. Единственная настоящая мозоль была над первой костяшкой среднего пальца, отмечая то место, к которому часто прикасались перо или стилос. Но Менедем сказал правду — Соклей и вправду умел грести.
Ветер держался. Телос становился все ближе, солнце спускалось по небосводу к этому острову — длинному, узкому и выгнутому, очень похожему на лежащий на воде стригиль. У берега покачивалась всего пара рыбацких лодок; этого вполне хватало, чтобы обеспечить опсоном обитателей деревни у северного берега — самого большого поселения Телоса.
Обычно суда причаливали к берегу возле деревни, но Менедем провел судно мимо.
— Почему? — спросил Соклей.
— Пока ты был на корме, один из моряков кое-что мне рассказал, — ответил капитан. — Когда мы минуем тот каменистый участок, — Менедем махнул в сторону скалистого берега, мимо которого они проходили, — мы увидим еще одно хорошее место, где морские черепахи выходят на берег, чтобы отложить яйца. Это должна быть неплохая еда. Мы сможем сварить яйца и получить опсон для всей команды.
— Черепашьи яйца, да ну? — Соклея сразу привлекла такая экзотика. — Я никогда их не пробовал. Веди нас, почтеннейший. — Он похлопал себя по животу. — Прошло много времени с тех пор, как мы ели хлеб и запивали его вином на Родосе.
— И то верно, — согласился Менедем.
Аристид, стоявший на носу, указал вперед и налево.
— Вон то место, шкипер! — выкрикнул остроглазый моряк.
— Хорошо, — отозвался Менедем, а потом громко выкрикнул приказы: — Поднять парус на рей! Гребцы на каждой второй скамье, гребите быстрее! Работайте так, будто пираты дышат вам в затылок!
С точки зрения Соклея, люди и без того двигались достаточно быстро, но Менедем подгонял их, словно командир триеры. Моряки не ворчали. Они знали, что им поневоле придется работать слаженно, если когда-нибудь и впрямь случится удирать от пиратов или сражаться с ними.
Этот ровный участок берега был значительно короче прибрежной полосы рядом с деревней. Пристально вглядевшись, Соклей возбужденно воскликнул:
— Парень был прав! Я только что видел, как черепаха уползла обратно в воду!
Свистнув, его двоюродный брат повернул судно так, чтобы корма акатоса обратилась к берегу, а нос — к морю. Пара человек спустились в лодку и подогнали ее к суше.
— Греби назад! — выкрикнул Диоклей.
Гребцы выполнили приказ. После того как «Афродита» окажется на берегу, сталкивать ее обратно в море завтра утром будет легче носом вперед.
«Афродита» покрыла еще пару плетров; Менедем все время бросал взгляды через плечо.
Зуйки, сновавшие по песку, взвились в воздух, когда им показалось, что торговая галера подошла слишком близко.
— Так, прекрасно, — сказал Менедем. — Сейчас все просто прекрасно. Продолжайте в том же духе, и…
Его прервал царапающий, скребущий звук.
— Что это? — спросил Соклей, а его двоюродный брат издал возглас удивления и огорчения. — Мы налетели на скалу?
Не похоже, чтобы такое случилось и акатос все еще двигался назад.
— Мы не налетели на скалу, — ответил Менедем. — А вот наше правое рулевое весло только что о нее ударилось. И почти вывихнуло мне плечо.
И впрямь — рулевое весло оказалось вырвано из паза, в котором крепилось. Тут вновь раздался треск расщепляющегося дерева, возвестивший о том, что узкая часть весла тоже не выдержала.
Скала не пробила борт «Афродиты». Мгновение спустя под фальшкилем зашуршал мягкий песок, и судно скользнуло на берег так гладко, как только можно было пожелать.
— Надо ж было такому случиться! — воскликнул Соклей.
— И не говори, — отозвался Менедем. — Я могу более-менее прилично вести судно и с одним рулевым веслом, но очень не хотелось бы этого делать. Если ты остался всего лишь с одним рулевым веслом, и что-то вдруг пошло не так…
«Он благоразумный и осмотрительный моряк, — подумал Соклей. — По крайней мере, в большинстве случаев. Почему же Менедем становится другим, когда оказывается на твердой земле?»
Снова раздался треск — и рулевое весло отвалилось и упало на песок. В руке Менедема остался только кусок рукояти, и он с ругательством бросил обломок на палубу юта, чуть не попав по ногам Соклею.
— Вот проклятье, что за невезение! — воскликнул капитан. — Это весло сделали всего год назад, и то была самая лучшая пара, которая когда-либо имелась на «Афродите».
— Хочешь заняться починкой здесь, шкипер? Или пойдешь на Кос и наймешь там корабельных плотников, чтобы они сделали работу как следует? — спросил Диоклей.
— Потом подумаю и решу, — ответил Менедем. — А пока давай вытолкнем судно из воды, тогда я смогу лучше рассмотреть, насколько все скверно.