— Нет, клянусь богами. — И Менедем поднял кожаный мешочек, который дал ему Диомедон. — Не открыт, не взрезан, все еще девствен.
— Очень хорошо.
Соклей сделал вид, что аплодирует, потом жестом велел брату убрать деньги с глаз долой.
Когда Менедем снова повесил мешочек на бок, Соклей продолжал:
— Хотел бы я знать, почему Полемей принес жертву.
— Интересный вопрос, верно? Жаль, что он нам не рассказал.
Менедем немного подумал и предположил:
— В благодарность за то, что невредимым добрался до Коса?
— Нет. Вряд ли бы он скрывал, будь это что-то столь простое, — быстро и уверенно ответил Соклей. — И ведь мы же видели его на борту судна и видели, как он встретился с Птолемеем. Он бы не пожертвовал вола только за то, что убежал с Эвбеи. К тому же заметь — он сделал это потому, что так захотели другие. А Полемей такой человек, который хочет сам делать что-то с другими.
— Ну… Ты, наверное, прав. И это подводит нас к другому вопросу: что и с кем он хочет сделать?
— Само собой, — согласился Соклей. — Но я скажу тебе одну вещь.
— Только одну? — язвительно поинтересовался Менедем.
Не обратив на него внимания, двоюродный брат продолжил:
— Что и с кем Полемей хочет сделать — этот вопрос куда больше интересует Птолемея, чем нас.
И, педантичный как всегда, поправился:
— Нет, не то чтобы больше интересует, просто этот вопрос для него важней, чем для нас.
— Ты прав, — согласился Менедем, и они вместе пошли к «Афродите».
Соклей высосал мякоть из хвоста жареной креветки и бросил шкурку на пол андрона Клейтелия.
— Еще один вкусный опсон, — сказал он родосскому проксену.
Менедем, возлежавший рядом с двоюродным братом, кивнул.
— Твое гостеприимство почти компенсирует то, что мы сели тут на мель.
— Вы очень добры, друзья мои, — сказал торговец оливками.
Его дрессированная галка прыгала в клетке вверх и вниз по лесенке, держа в клюве игрушечный щит.
— Мы и сами чувствуем себя здесь, как в клетке, — указав на сероглазую птицу, заметил Соклей. — Ты — житель Коса. У тебя есть связи, которых нет у нас. Не мог бы ты найти корабельного плотника? Ему хорошо заплатят за работу, поверь.
— Я тебе очень даже верю, — ответил проксен. — Но не думаю, что это можно устроить, пока Птолемей не возьмет Галикарнас.
— Так ты считаешь, что город падет? — спросил Соклей.
Клейтелий кивнул.
— А ты так не считаешь? Антигон даже не пытается снять осаду. Судя по тому, что я слышал, большая часть его армии далеко, на востоке, сражается с… как его там… В общем, с человеком, который прошлым летом воцарился в Вавилоне. Вы, наверное, в курсе.
— С Селевком, — сказал Соклей.
— Да, именно с ним, — согласился Клейтелий.
— Можешь не сомневаться, Соклей помнит такие подробности, — заметил Менедем.
Соклей не понял, хотел ли двоюродный брат сделать ему комплимент или, наоборот, поглумиться над ним. От таких людей всего можно ожидать.
— Хорошо, что хоть кто-то способен отвлечь этих генералов, — продолжал Клейтелий. — Говорят, Антигон послал своего сына Деметрия сражаться с… э-э… с Селевком. Держу пари, он жалеет, что Полемей больше не на его стороне.
— Не знаю, — проговорил Соклей. — Ты ведь не знаком с Полемеем, верно?
Он подождал, пока проксен покачает головой, и добавил:
— Вряд ли Полемей способен быть на чьей-либо стороне, кроме своей собственной.
— Мы с Соклеем часто спорим, но тут я с ним полностью согласен, — проговорил Менедем. — Если Полемею вдруг покажется, что ты стоишь на его пути, он мигом даст тебе самый мощный пинок в живот, который ты когда-либо получал.
— Но ведь Птолемей хотел, чтобы этого человека сюда привезли, причем хотел так сильно, что послал вас за ним, — возразил Клейтелий. — И с Эвбеи все время продолжают прибывать люди Полемея: сегодня пришли еще два судна. А Птолемей обычно знает, что делает.
— Обычно — да, — согласился Соклей. — Но если он не будет присматривать за тем, что затевает его новый союзник, то, значит, правитель Египта не такой смышленый, как все о нем говорят. Он…
Соклей замолчал, потому что вошли двое рабов, чтобы убрать блюда после ужина и подмести пол. А ведь рабы вполне могли оказаться шпионами.
Приход рабов вспугнул и галку; щит выпал из ее клюва и звякнул о лестницу в клетке.
— Чак! — крикнула она, расправляя крылья. — Чака-ча-ка-чак!
— Все в порядке, глупая птица, — сказал Клейтелий.
Галка успокоилась, стоило рабам уйти, но завопила снова, когда они вернулись с вином, водой, чашей для смешивания и чашами для питья.