— Ты колючий, как еж. Почему 'место тебя сюда не пришел твой двоюродный брат? С ним 'ыло бы легче 'оговориться.
— Прости, — ответил ей Соклей, хотя на самом деле вовсе не чувствовал себя виноватым. — Но тебе придется иметь дело со мной.
Когда они заключили сделку, цена была самой низкой, на какую только мог согласиться Соклей. И это его не удивило. Пересчитав полученные от гетеры деньги, он обнаружил несколько монет — немного — из Родоса и других полисов, чеканивших деньги по более легкому, чем в Милете, стандарту.
— Я принесу тебе 'место них «львов», — сказала Метрикхе и заменила монеты милетскими деньгами.
Как и ожидал Соклей, ни «сов», ни «черепах», ни других более тяжелых монет среди врученных ему денег не оказалось.
Драхмы сладко позвякивали, когда Соклей укладывал их в кожаный мешочек, который дала ему Метрикхе. Он затянул мешочек сыромятным ремешком и сказал, собираясь уходить:
— Спасибо за гостеприимство и за покупку. Надеюсь когда-нибудь снова тебя увидеть.
Такое вполне могло случиться, ибо акатос частенько заходил в Милет.
— Ты уже уходишь, так скоро? — спросила Метрикхе.
Соклей нахмурился.
— Мы ведь уже закончили все дела, верно? Или ты решила взять еще какой-то шелк?
— Я говорю не о шелке, — ответила она с легким, почти незаметным раздражением в голосе.
Соклей нахмурился сильнее.
— Тогда о чем же ты?..
Его голос прервался, едва лишь мысль об одной возможности пришла юноше на ум. Менедем, без сомнения, на его месте оказался бы более догадливым.
— Ты имеешь в виду, что…
Соклей был рад, что не сорвался, как юноша, на испуганный писк.
— Конечно, я имела в 'иду именно это, — ответила гетера. Теперь ее словно бы забавляло происходящее. — А почему ты решил, что я 'оворю о чем-то другом?
«Потому что такие вещи обычно случаются с моим двоюродным братом, но никак не со мной, — подумал Соклей. — Потому что женщины обычно не находят, что я заслуживаю их внимания».
Но у него хватило здравого смысла не выпалить такое вслух. Вместо этого он сказал:
— Потому что ты решила одеться, как женщина, занимающая высокое положение в обществе. Потому что я уже отказал тебе, когда ты… э-э-э… начала торговаться не так, как торговался бы мужчина.
Метрикхе засмеялась и небрежно махнула рукой.
— Ты меня не оскорбил. Я сделала предложение, ты его отверг, для нас обоих то 'ыла просто торговля. А теперь я предлагаю тебе не торговлю, 'умаю, это будет 'есело. Ты обращался со мной как с личностью, а не как с проституткой. Ты даже не подозреваешь, как редко такое случается. Вот почему… — Она пожала плечами. — Если ты сам хочешь, конечно.
— Ты и впрямь не шутишь? — в тихом удивлении проговорил Соклей.
Метрикхе кивнула.
И все-таки он никак не мог до конца в это поверить. В юности с ним пару раз играли очень обидные шутки, настолько обидные, что даже сейчас, десять лет спустя, он все еще вздрагивал, вспоминая о них.
— Пойдем, — сказала Метрикхе. — Я 'елаю это потому, что мне так хочется, а не потому, что 'олжна ублажать одного из моих компаньонов. Это тоже редкость, и я собираюсь этим насладиться.
Соклея больше не нужно было упрашивать.
Юноша взял с собой шелк, который не купила гетера, и деньги, которые она отдала за купленный. Оставь он все это в андроне, как знать, дождалось бы все это его возвращения или нет.
Метрикхе не настаивала, чтобы торговец все оставил, она только сказала:
— Не хочешь рисковать, верно?
— Пытаюсь по возможности не рисковать, — ответил он.
— Что ж, тем лучше для тебя. Моя комната наверху — в конце концов, это 'едь женские покои.
Ее постель оказалась шире, а матрас — толще и мягче тех, на которых Соклей спал в доме Клейтелия на Косе.
Затворив за ним дверь в спальню, гетера сняла вуаль и повесила ее в настенный шкафчик. Метрикхе позволила Соклею увидеть свое лицо после того, как скрывалась под вуалью все утро, и это было почти то же самое, что увидеть ее совершенно голой.
Скоро Соклей увидел ее и голой.
Метрикхе аккуратно сложила хлену и поместила рядом с вуалью. Потом, развязав пояс, сняла длинный хитон и предстала перед Соклеем нагая.
— Тебя стоило бы увидеть Праксителю, — проговорил он. — Тогда он ни за что не стал бы ваять Афродиту с Фрины.
Женщина покраснела.
Соклея восхитило то, как краска залила ее груди и поднялась до самых плеч.
— Если 'ы 'ольшинство мужчин говорили такие милые 'ещи, как ты, — ответила Метрикхе.
— Если они с тобой так не говорили, значит, были слепы или упустили свой шанс, — сказал Соклей, снова заставив ее всю зардеться.