— Ну, конечно, — ответил его двоюродный брат. — Разве часто выпадает случай увидеть уважаемую женщину без покрывала? Распакованной, так сказать?
— Да уж, так сказать, — проговорил Соклей, когда женщину сотряс еще один рвотный спазм. — Но признайся, дорогой, если бы она сейчас пришла сюда и захотела тебя поцеловать, как бы тебе это понравилось?
Менедем слегка смутился.
— Мм, я бы, пожалуй, попросил ее зайти чуть попозже.
Однако он упорно продолжал смотреть вперед. И спустя мгновение резко пожал плечами.
— Кроме того, она не такая уж и хорошенькая. За нее обязаны дать большое приданое.
Знакомые очертания Родоса появились на юге, прямо по курсу.
Соклей сказал:
— Мы будем там вскоре после полудня.
— Угу, — ответил Менедем без всякого энтузиазма.
Соклей посмотрел на него с любопытством.
— Разве ты не рад провести дома пару лишних дней?
— Нет, — честно признался Менедем.
«Боги, — подумал Соклей, когда его двоюродный брат с окаменевшим лицом направил акатос на юг, не добавив больше ни слова. — Да его отношения с отцом, должно быть, еще хуже, чем я думал».
— Стой! — крикнул Диоклей, и гребцы сложили весла.
Моряки кинули канаты двум портовым рабочим, которые быстро пришвартовали «Афродиту» к одной из пристаней Великой гавани Родоса.
— Что вы здесь делаете? — удивился рабочий, забрасывая грубый льняной канат вокруг столба. — Никто не думал, что вы вернетесь раньше осени. Попали в беду в Кавне? — Он с хитрой усмешкой оглядел торговую галеру и ее капитана.
— Да, нам и вправду пришлось спешно оттуда уйти, — ответил Менедем, и рабочий ухмыльнулся еще шире.
«Значит, ты еще не слышал новостей», — подумал Менедем.
Он тоже улыбнулся — про себя — и, выдержав приличествующую случаю драматическую паузу, продолжал:
— Птолемей вторгся в Ликию и с армией, и с флотом. Он взял Фазелис, двинулся на запад и, вероятно, скоро захватит всю страну. Командующий гарнизоном Антигона в Кавне собирался схватить тамошнего родосского проксена, поэтому мы взяли с собой Киссида и его семью и убрались оттуда.
— Птолемей в Ликии?
Это спросил не только один рабочий — почти все, находившиеся в пределах слышимости, произнесли это хором. Все головы повернулись на северо-восток, как будто люди собирались увидеть отсюда Птолемея. Стал нарастать возбужденный говор.
— К закату весь полис только и будет говорить, что об этих новостях, — заметил Соклей.
— Наверное. Новости и впрямь важные, — ответил Менедем. — А теперь мы должны отвести Киссида и его родню к здешнему проксену Кавна. Ты знаешь, кто представляет интересы Кавна на Родосе?
— Не тот ли меняла, которого зовут Хагесидам? Его легко найти — за столом на агоре, где чужестранцы могут обменять серебро на родосские деньги.
— И где он может хорошенько заработать, — добавил Менедем. — Менялы никогда не голодают.
Он возвысил голос:
— Киссид! Эй, Киссид! Бери своих родственников и пошли с нами. Мы отведем тебя к проксену Кавна. Он устроит все твои дела.
— Перекинь сходни на пирс, — отозвался Киссид. — Когда я снова окажусь на суше, я поцелую землю.
Менедем отдал соответствующий приказ.
Сияя на солнце лысиной, Киссид поспешил на причал, за ним следовали его родные. Он суетливо дошел до конца сходней, ступил на родосскую грязь и выполнил свое обещание.
Соклей вынул изо рта обол и дал монетку парню, стоявшему на пристани.
— Ступай в дом моего отца — это рядом с храмом Деметры в северном конце города. Дай знать, что мы вернулись и что скоро появимся. Отец Менедема живет в соседнем доме, загляни и к нему тоже.
— Да, скажи моему отцу, что мы вернулись, — кивнул Менедем без малейшего энтузиазма.
Желая оттянуть момент, когда он снова увидит Филодема, он продолжил:
— Пошли напугаем старого Хагесидама. — И сам двинулся по сходням на причал.
Его двоюродный брат последовал за ним, то и дело оглядываясь через плечо.
— А ты уверен… что здесь все будет в порядке?
— Я тебя знаю, — открыто рассмеялся Менедем. — Ты имеешь в виду не «все», а свой драгоценный череп грифона. Скажи, дорогой: найдется ли настолько безумный вор, чтобы его украсть?
У Соклея побагровели уши.
— Думаю, череп кое-что стоит, — с достоинством произнес он. — И полагаю, философы в Афинах со мной согласятся.
— А кто-нибудь еще согласится? — спросил Менедем.
Соклей доказал свою непоколебимую честность, покачав головой.
Менедем снова засмеялся. Он и сам прекрасно понимал, что другой ответ на его вопрос маловероятен.