— Пойдем с нами! — помахал он Киссиду. — Мы с братом отведем тебя к проксену.
Ну а когда с этим будет покончено, у него не останется иного выбора, кроме как пойти домой, — Менедем это знал.
Отец ждал его во внутреннем дворе.
— Я слышал, ты вернулся домой, — сказал Филодем вошедшему сыну, — но еще не слышал — почему.
— Сейчас я тебе объясню, — ответил Менедем.
Оба направились к андрону, и сын по дороге, не останавливаясь, рассказал отцу всю историю.
— …В общем, — закончил он, — у меня не было иного выхода, кроме как привезти Киссида и его семью на Родос.
Отец внимательно смотрел на него.
«Он смотрит не на меня, а сквозь меня», — нервно подумал Менедем.
Где-то снаружи дятел забарабанил по древесному стволу, и этот звук заставил юношу вздрогнуть.
— Не нужно подпрыгивать, сын, — проговорил Филодем. — Я тоже не вижу, что еще ты мог бы сделать. Если человек принимает тебя как друг, ты не можешь бросить его на поживу врагам.
Менедем постарался ничем не выказать своего облегчения.
— Именно так я и подумал. Он взял нас в свой дом, хотя и знал, что это может разозлить капитана Антигона. А потом пришли новости насчет Птолемея…
— Да. — Филодем кивнул. — Это тоже вписывается в картину. Если Птолемей движется через Ликию, война у самого нашего порога. Я хотел бы, чтобы она была где-нибудь подальше. Если Птолемей и Антигон начнут колошматить друг друга по соседству, то один из генералов обязательно заметит, какие у нас прекрасные гавани и какие из нас выйдут ценные подданные.
Хотелось бы мне ответить, что ты ошибаешься, господин.
Менедему хотелось бы так ответить по разным причинам. Не только из-за того, что он беспокоился о родном полисе, но и потому, что он не привык соглашаться с отцом.
Чтобы не думать об этом, Менедем сменил тему разговора:
— Какой опсон Сикон приготовит для нас нынче вечером?
— Не знаю, — ответил Филодем. — Он побежал на рынок, как только парень из порта явился сюда, крича, что «Афродита» вошла в гавань. Когда Сикон уходил, он еще возмущался, что ему никто ничего заранее не сказал. — Филодем возвел глаза к потолку. — Ты же знаешь, какие они — повара.
— Да уж, это все знают, — ответил Менедем.
Как и любой домашний повар, Сикон был рабом, но, поскольку был мастером своего дела и единолично правил кухней, частенько держал себя словно хозяин дома. Менедем поднялся с кресла.
— С твоего позволения, отец, я пойду на кухню и выясню, что он затевает.
— Удачи. — Даже обладавший железной волей Филодем часто терялся в перепалках с Сиконом.
Повар был человеком средних лет, со склонностью к полноте — а кому нужен повар, который не интересуется кушаньями, которые сам готовит?
— Подглядываем, так? — спросил он, когда Менедем сунул голову в дверь.
— Я вообще-то здесь живу — время от времени, — снисходительно ответил Менедем.
Он тоже не хотел ссориться с поваром. Человек, который часто ссорится с поваром, скоро об этом пожалеет.
— А, это ты, молодой хозяин, — с облегчением заметил Сикон. — Я думал, это твоя мачеха. — Произнося последнее слово, он насмешливо фыркнул, удивительно напомнив дурного нрава осла.
Вторая жена Филодема была на десять лет моложе своего пасынка.
— Уж ты-то не будешь биться в припадке, если я потрачу пару лишних оболов, чтобы угостить вас на опсон чем-нибудь повкуснее кильки или селедки.
— Бавкида просто серьезно относится к своим обязанностям. — Менедем не хотел ругать молодую хозяйку. Она вызывала в нем совсем иные желания…
Будь Бавкида женой другого, любого другого мужчины, Менедем бы уже давно ухлестывал за ней. Он знал себя достаточно хорошо, чтобы в этом не сомневаться. Но даже он избегал прелюбодеяния с новой супругой отца.
— Да ну! — Сикон воздел руки к потолку. — Можно подумать, если я сегодня куплю что-нибудь вкусное, то следующие десять лет мы будем есть одну овсяную кашу! Не мог бы ты хоть немного вразумить ее, молодой хозяин? Твой отец не хочет этого делать, и очень жаль. Бавкида просто презирает меня, как свободные люди иногда презирают рабов, но, может, тебя она послушает.
— Может быть, — неловко проговорил Менедем.
Меньше всего ему требовался повод, чтобы поговорить с Бавкидой; напротив, ему нужны были причины, чтобы не приближаться к ней. Поэтому он сменил тему разговора.
— И что именно вкусного ты сегодня нашел?
— Симпатичных креветок, совсем свежих — они еще шевелились, когда я их выбирал, — ответил Сикон. — Я собираюсь глазировать их медом и ореганом, как любит твой отец. И еще на рынке мне попался замечательный угорь. Как насчет пирога с угрем, запеченным с капустой, грибами и сильфием из Кирены? А еще — сырный пирог, хочу израсходовать остаток меда, который я купил для глазировки. Ну, что скажешь?