Точно так же, как и в свое время Соклей на рыночной площади Кавна, хозяин дома поднял череп и повернул его, чтобы получше рассмотреть. Когда Дамонакс снова положил диковинку на скамью, его лицо было задумчивым.
— Похвастаться клыками грифон не может, верно?
— И я подумал то же самое, — сказал Соклей. — Каким же образом он мог охранять золото на краю света и бороться с ворами?
— Может, с помощью когтей, — предположил Дамонакс, и Соклей кивнул — то была хорошая идея, которая не пришла в голову ему самому.
Хозяин дома переводил взгляд с гостя на череп грифона и обратно.
— Скажи, о почтеннейший, теперь, когда ты заполучил эту замечательную вещь, что ты собираешься с ней делать? Ты хочешь хранить диковинку у себя в доме и рассказывать о ней истории до конца своих дней?
— Нет, клянусь Зевсом! — воскликнул Соклей.
— Ага, — с мудрым видом отозвался Дамонакс. — Тогда, полагаю, ты хочешь ее продать?
Как он ни старался, он не смог скрыть легкого презрения в голосе, и Соклей понял — что бы Дамонакс ни говорил, он и сам смотрел на торговцев сверху вниз.
— Вообще-то я мог бы предложить тебе за него хорошую цену, — вежливо продолжал Дамонакс. — Я бы с удовольствием его приобрел.
«Чтобы держать череп у себя и рассказывать про него собственные истории», — подумал Соклей.
Он покачал головой.
— Я собирался взять череп грифона в Афины, чтобы показать его философам Лицея и Академии.
Дамонакс продолжал так, будто Соклей не услышал:
— Что скажешь насчет двух мин?
— Двести драхм? — Соклей отчаянно постарался не выказать своего удивления.
Менедем наверняка немедленно продал бы череп и весь следующий год хвастался тем, какую выгоду извлек из никчемных уродливых костей.
Дамонакс, должно быть, принял удивление Соклея за отказ, потому что сказал:
— Что ж, если не хочешь взять две мины, что скажешь насчет трех?
Все-таки Соклей был очень неплохим торговцем, и поэтому его заинтересовало, какую максимальную цену предложит Дамонакс, желая купить череп. Однако другой Соклей, который ценил знания ради знаний, в ужасе содрогнулся.
«Боги сделали мою семью достаточно зажиточной, чтобы мне не пришлось продать эту диковинку в ответ на первое попавшееся выгодное предложение».
— Ты очень добр, — ответил Соклей, подразумевая «ты очень жаден», — но я и впрямь намеревался отвезти череп грифона в Афины. И сейчас я был бы уже на пути туда, если бы нам не пришлось вернуться, чтобы привезти сюда с Кавна родосского проксена и его родных.
— Четыре мины? — с надеждой спросил Дамонакс.
Соклей снова покачал головой.
Дамонакс вздохнул.
— Ты и впрямь собираешься везти его в Афины?
— Разумеется, — ответил Соклей.
— А я-то думал, что настоящий торговец продаст за деньги все, что угодно.
Дамонакс, казалось, даже не понимал, что Соклей может воспринять это как оскорбление. А ведь хозяин дома почти назвал гостя шлюхой.
— Ты, кстати, так и не объяснил, почему тебе пришлось увезти из Кавна родосского проксена, — продолжал Дамонакс.
— Неужели не объяснил? — удивился Соклей. И рассказал о нападении Птолемея на Ликию.
— О, вот это новость! — воскликнул Дамонакс. — Ты уверен, что не хочешь обдумать мое предложение? Я желаю тебе удачно добраться до Афин, но как только эта новость распространится, в Эгейском море будет полно военных галер. Многих ли моряков Птолемея и Антигона будет волновать череп грифона?
Соклей поморщился.
Флот Птолемея базировался на острове Кос, в то время как военные суда Антигона плыли из портов, расположенных на островах Ионического моря дальше к северу или на анатолийском побережье. Дамонакс был прав: столкновений не избежать.
— Но ведь наш полис свободен и независим, — сказал Соклей. — Родос нейтрален. Ничье судно не имеет права чинить нам препятствия.
— Это мы, родосцы, так считаем, — с безукоризненной вежливостью, как и полагается богатому землевладельцу, ответил Дамонакс. Что, однако, не помешало ему задать гостю очевидный вопрос: — Неужели ты думаешь, что капитаны противоборствующих генералов или пираты, которых они наняли для разведки и набегов, согласятся с нами?
— Кто их знает, — заявил Соклей вместо того, чтобы сказать: «Ты прав, нет ни малейшего шанса, что они с нами согласятся». — И все-таки «Афродита» постарается добраться до Афин.
— Ты упрямый парень, верно? — заметил Дамонакс. — Положим, я дам тебе за череп шесть мин?
— Я принес его сюда не для того, чтобы тебе продать. — Соклей громко позвал: — Арлисс! Куда ты запропастился?