— Рулевого весла и паза, в котором держалось весло, — объяснил Менедем. — Весло врезалось в скалу, когда мы выводили акатос на сушу. Должен сказать, почтеннейший, — Менедем был более вежлив с Аристархом, чем Соклей, — что, если Эвксенид больше не понадобится Антигону, он может явиться на Родос и отлично зарабатывать на жизнь в качестве корабельного мастера.
— Эвксенид — мастер по катапультам! — воскликнул Аристарх. Теперь он вспомнил все. — Вряд ли такое случится, родосец. Антигон хорошо вознаграждает знающих людей, а Эвксенид — один из лучших.
Эвксенид отвесил полупоклон, принимая этот комплимент.
— Не сомневаюсь, — сказал Менедем.
Соклей тоже не сомневался.
Нравился Соклею пассажир или нет, но тот был превосходным плотником, настоящим художником тесла и сверла. Наверняка он знал абсолютно все, что касалось работы с деревом. Соклей призадумался: а не считает ли Эвксенид его самого крупным знатоком в делах, в которых у плотника было меньше опыта. Это было бы неудивительно; как указывал в своей «Апологии» Сократ, такая черта характерна для многих ремесленников.
— Я тоже сперва беспокоился насчет родосцев, но они относились ко мне так, как относились бы и к одному из людей Птолемея, — сказал Эвксенид. За это Соклей не мог на него обижаться. — Они и вправду ведут себя, как подобает жителям нейтрального полиса, и я был бы тебе очень признателен, Аристарх, если бы ты был с ними любезен.
Это прозвучало не как просьба, а как приказ, и Соклей понял, который из офицеров Антигона имеет более высокий чин.
— Как скажешь, — ответил Аристарх все еще недовольным тоном. — А сейчас не пройдешь ли со мной? Прежде всего мы отправим посланника к Антигону. Он будет рад узнать, что ты спасся.
Эвксенид подобрал кожаный мешок, в котором были все его пожитки.
— Спасибо, что подвезли, — сказал он, помахав сперва Соклею, а потом Менедему и спрыгнул на сходни, чтоб встать на причале рядом с «Афродитой».
— Спасибо, что помог нам на Телосе, — ответил Менедем.
«Спасибо, что помог нам здесь», — мысленно добавил Соклей.
Может, зависть помешала ему объективно судить об Эвксениде. Они и сами могли бы смастерить на острове рулевое весло, даже если бы оно вышло и не таким отличным, каким получилось у офицера Антигона. Но здесь, на Книде, не окажись Эвксенид знаком с Аристархом, дела у них могли бы пойти куда хуже.
Аристарх спросил:
— Какой груз везете, родосцы?
— Благовония и пурпурную краску, — ответил Менедем.
— Папирус и шелк, — добавил Соклей.
Двоюродный брат бросил на него предостерегающий взгляд, и Соклей понял, что лучше бы ему было промолчать насчет папируса, завезенного из Египта, владений Птолемея. Напоминать об этом капитану Антигона значило накликать беду.
Аристарх только фыркнул.
— Куда направляетесь? — спросил он.
— В Афины, — ответили одновременно Соклей и Менедем.
Потом Соклей подумал — а стоило ли в этом признаваться? Последние восемь лет Афинами правил Деметрий Фалерский, марионетка Кассандра, а Кассандр отнюдь не дружил с Антигоном.
Но Аристарх только снова фыркнул и заметил:
— С таким грузом в этом нет ничего удивительного.
Он подался вперед, пытаясь рассмотреть собеседников получше в сгущающихся сумерках.
— По дороге туда вы остановитесь на Косе?
Еще один опасный вопрос. Солгать было бы безопасней, но зато и более рискованно. Соклей решил сказать правду и ответил как можно спокойней и рассудительней:
— Конечно остановимся, почтеннейший. Мы торговцы, и мы нейтральны. На Косе делают шелк, который нельзя раздобыть больше нигде на свете. Мы купим на острове шелк, чтобы продать его в другом месте, и сбудем там пурпурную краску.
— Когда я оставил Родос, чтобы направиться в Милет, они сразу меня предупредили, что собираются сделать остановку на Косе, — сказал Эвксенид. — Это было еще до того, как весь военный флот Птолемея двинулся в ту сторону.
— Ладно, верю, — ответил Аристарх. Его подозрения, казалось, наконец-то рассеялись. — Вы, наверное, захотите провести день у нас на рыночной площади, прежде чем отправитесь в путь?
Соклей с Менедемом переглянулись.
Меньше всего Соклею хотелось здесь задерживаться. Чего ему действительно хотелось — так это как можно быстрее отправиться в Афины. Но его желания шли вразрез с требованиями здравого смысла.
— Благодарю, — проговорил он. — Предложить такое очень любезно с твоей стороны.
Он сразу понял, что принял правильное решение, когда офицер с облегчением сказал Эвксениду: