Он махнул перепончатой рукой, и жрицы низко поклонились ему. Перед Нилой они склонились куда менее почтительно, потом развернулись, собираясь уходить и таща за собой упирающуюся Фанд.
Нила с трудом поднялся на ноги.
— Нет! — закричал он. — Оставьте ее! Вы не можете ее забрать. Она моя!
— Вообще-то, — с улыбкой заметил Король, — она моя.
Он сделал знак, и воины схватили Нилу за локти, не дав ему подбежать к Фанд. Хотя он отчаянно пытался высвободиться, против их силы он был бессилен. Фанд не сопротивлялась. Повесив голову так, что волосы рассыпались по всему лицу, она позволила жрицам увести ее. Мерцание ночесфер жриц постепенно затерялось во тьме.
ОСНОВА И УТОК
ПОЛЕТ ДРАКОНА
Весна уже простирала свое нежно-зеленое покрывало над лесом, когда Изабо наконец добралась до Башен Роз и Шипов. Хотя на горных вершинах все еще лежал снег, она чувствовала на коже теплый ветер и ликовала. Весна была для Изабо вестницей нового времени года и новой жизни, свободной от гиса перед королевой драконов.
На голых ветвях, нависавших над дорогой, уже начали распускаться молодые листочки, а шиповник, оплетавший беседки, покрывали почки. Изабо радовалась, глядя на ухоженный сад, который совершенно зарос, когда она впервые появилась здесь пять лет назад. Флойд Садовод, главный садовник, опершись на лопату, окликнул ее, и она подошла к нему, чтобы поприветствовать.
Он был среди множества тех, кто решил попытать счастья в горах, вдали от бедствий войн, опустошавших южный Эйлианан. Ри Лахлан Крылатый, зять Изабо, набрал пятьсот беженцев, которые отправились в Башни Роз и Шипов вместе с Хан'гарадом и Ишбель. Среди них были каменщики и плотники, чтобы помочь восстановить разрушенные башни, садовники и фермеры, чтобы засадить землю зерном и овощами, ткачи, швеи, повара и слуги, чтобы помочь вести хозяйство в замке, писцы и ученики ведьм, чтобы работать в библиотеке, и рудокопы, которые должны были разыскивать в горах залежи полезных ископаемых. Кроме того, в Башни отправилась и свита из младших сыновей знати, горящих желанием выдвинуться на службе у новопровозглашенного прионнса.
Путешествие в Тирлетан по горам заняло у беженцев почти год, поскольку они везли множество припасов и скот. Древняя дорога, некогда связывавшая Тирлетан с Рионнаганом, практически исчезла, и переселенцам пришлось прокладывать ее заново. Они добрались до долины совсем незадолго до того, как Изабо пришло время покинуть ее и отправиться к прабабке на Хребет Мира, и изменения, произошедшие с долиной за несколько месяцев ее отсутствия, потрясли Изабо. На лугах кипела жизнь: мужчины и женщины пахали, строили стены и прорывали канавы, выпалывали чертополох и бурьян, восстанавливали разрушенные домики, вновь отвоеванные у леса, и пасли коз, овец и лошадей.
Из заброшенной кучи камней, оплетенной паутинами и населенной лишь крысами, совами и призраками, Башни Роз и Шипов превратились в кипящий жизнью замок, ухоженный и самодостаточный, как это, судя по всему, было во времена первых Красных Колдунов тысячу лет назад.
— Что новенького, Флойд? — спросила Изабо.
Он мрачно покачал головой и сжал в зубах пустую трубку.
— Зима выдалась суровая, все время мело, и бывали дни, когда мы даже носу на улицу высунуть не осмеливались из страха заблудиться в снегу. Я очень беспокоился, как бы мороз не погубил все мои новые деревья, ведь их надо было сажать раньше…
— А мама? — прервала его пространный рассказ Изабо. — С ней все в порядке?
— Огромная, как голубой кит, — коротко ответил главный садовник, — и совершенно не в духе, как я слышал.
— Так малыши еще не появились на свет? — воскликнула Изабо с облегчением. — Слава Эйя!
— Да, слава Эйя, — подхватил он. — Хотя старая Димпна и говорит, что приняла уйму пищащих младенцев, я бы ей не доверился.
Изабо только улыбнулась и, попрощавшись с ним, вновь повернула к башням, которые, серые и высокие, взмывали в голубое небо. Когда-то их так оплел шиповник и ежевика, что они были почти незаметны, но теперь серая громада зданий была отделена от сада, и их огромные серые контрфорсные арки, увенчанные коническими шпилями башенки и изящные арки, перекинутые через реку, ясно виднелись в солнечном свете. Лужайки тянулись до самого озера, где отражения двух башен, казалось, тянулись вперед в попытке прикоснуться к отражению двух пиков-близнецов, врезающихся в небесную синь так же отчетливо, как и пик Черепа Мира. Пейзаж дышал красотой и покоем, и Изабо радостно улыбнулась, взбежав по ступенькам и устремившись в огромный вестибюль первой башни.
Ишбель видела, как она шла по саду, и уже спешила ей навстречу по винтовой лестнице с протянутыми руками. Облаченная в просторное белое платье, она действительно была огромной, предшествуемая своим невероятных размеров животом. При виде ее глаза Изабо слегка расширились. Она была даже толще, чем Изолт во время двух своих беременностей, и Изабо была уверена, что близнецы появятся на свет гораздо раньше положенного срока. Она помогала сестре при рождении год назад ее близнецов, Оуэна и Ольвинны, и наследника трона, Доннкана, и его мертворожденной сестренки пять лет назад. Пережитого вполне хватило Изабо, чтобы от души радоваться, что по пророчеству ей самой не суждено было иметь детей.
Мать и дочь неуклюже обнялись, и Ишбель с гримаской махнула рукой на свой живот.
— Почему, ну почему мне нужно было обязательно влюбиться в мужчину, у которого в роду одни близнецы? — простонала она. — Ты видела когда-нибудь что-нибудь подобное?
— Должно быть, тебе жутко неудобно, — отозвалась Изабо, взяв мать под руку и помогая ей подняться обратно по лестнице. Пышно украшенная резьбой в виде однолепестковых роз, лестница была достаточно широка, чтобы по ней могли плечом к плечу пройти семеро.
— Неудобно? Да это еще слабо сказано! Я не могу спать, потому что эти младенцы всю ночь напролет танцуют джигу на моей печени. Руки и ноги у меня так опухли, что я не влезаю ни в одни туфли и ни в одно кольцо, а сил у меня хватает только на то, чтобы утром спуститься с лестницы. Почему только мне приходится жить в старой башне, где столько лестниц, во имя Эйя!
— Могло бы быть и хуже. Ты могла бы снова рожать в логове драконов, — с улыбкой заметила Изабо. Ишбель театрально вздрогнула и опустилась на диван в роскошной гостиной. Изабо одобрительно огляделась вокруг. За зиму ткачихи наделали гобеленов, подушек и украшенных богатой вышивок покрывал, которые придали залу жилой и уютный вид, которого ему раньше определенно недоставало.
— Я так рада, что ты успела вернуться к своему дню рождения, милая, — сказала Ишбель, отдышавшись. — Я боялась, что тебе придется снова праздновать его в одиночестве, а ты ведь знаешь, я поклялась, что этого никогда больше не случится.
— Хотелось бы только, чтобы нам с Изолт когда-нибудь удалось отпраздновать его вместе, — грустно усмехнулась Изабо. — Вечно мы находимся вдали друг от друга.
— Да, может, и настанет день, когда мы все сможем собраться на Кандлемас вместе. Позвони, чтобы принесли вина, милая, и пошли кого-нибудь за твоим дайаденом, он очень по тебе соскучился. Он хочет знать, прошла ли ты посвящение.
Изабо коснулась своей щеки. Благодаря бальзаму шрам совершенно затянулся, но все еще был красным.
— Я вижу, что прошла, бедная малышка, но подожди, когда придет отец, тогда и расскажешь все сразу нам обоим.
Изабо кивнула и дернула за шнурок колокольчика. Пока они ждали, она принялась расспрашивать Ишбель о новостях из Лукерсирея и услышала массу историй об уме и красоте близнецов, озорстве и смышлености Доннкана, пиратских набегах, воинственности Фэйргов, глупости лордов и все усиливающейся дряхлости Мегэн. Девочкой Ишбель была ученицей Мегэн Хранительницы Ключа и горячо любила старую колдунью. В ее голосе звучала неподдельная тревога, и Изабо нахмурилась, охваченная внезапным беспокойством.