— Точно, на Свалку миротворцев порядочно согнали, — согласился Сидор. — Может, операция.
— Операция, — коротко подтвердил его разговорчивый напарник.
Мы двинули к «Агропрому». Теперь, в компании опытных сталкеров, я позволил себе немного расслабиться. Шли не по прямой, спутники вели меня заковыристыми зигзагами от одной аномалии к другой — обходили угодья. Это я хорошо понимаю. Когда долго торчишь на месте, волей-неволей запоминаешь расположение аномалий, так что на обратном пути можешь проверить, не выскочило ли что интересное.
Примерно через час Молчун вдруг поднял руку — и Сидор туг же замер. Молчун указал вправо, мы свернули.
— Чего? — уже на ходу лениво спросил Сидор.
— Кабаны. Беспокоятся. Лучше обойти.
— А… это верно. Кабаны как-то беспокойно себя ведут.
— По-моему, они и должны беспокойно себя вести, – ри-скнул вставить я.
— Ну, это само собой, — покивал Сидор. — Но на этой неделе какие-то они очень уж нервные…
— Кто-то дразнит… — буркнул Молчун. И затих — то ли считал, что уже все сказал, то ли собирался с мыслями, прежде чем изречь еше словечко-другое.
— Ух, гляди! — Сидор указал на рощицу в стороне от нашего маршрута. Над молодыми деревцами возвышался старый клен, усохший, без листьев, голые ветки образовали изломанный узор на розовом фоне заката. Я, конечно, не уверен, что закат именно розовый, но все так говорят.
Местность здесь была лесистая, но мы как раз поднялись на широкий пригорок, и низкое вечернее солнце било в глаза; пришлось прикрыть их рукой и прищуриться, чтоб разглядеть, куда показывает сталкер. Сперва я не понял, что привлекло его внимание, потом заметил темные пятна в мозаике черных ветвей старого клена. Одно побольше, другое поменьше. Странные такие пятна, сейчас, если глядеть против солнца, похожи на кляксы, округлые, с вытянутыми изогнутыми подтеками.
Мы, не сговариваясь, свернули к дереву. Едва спустились с холма и оказались в тени, сразу стало лучше видно. Сидор присвистнул, Молчун не издал ни звука, но и на его малоподвижном лице отразилось удивление, я же произнес несколько слов — из тех, за которые мне бы крепко влетело в детстве. Было, от чего удивиться.
На ветвях висели два неподвижных тела — человек и слепая собака. Мы остановились под деревом. Меня больше занимал человек — он висел, зацепившись за корявые сучья черной курткой, в сторону торчала тощая нога в белой кроссовке, штанина задралась, обнажая исцарапанную голень. Похоже, покойник не своей волей очутился в ветвях, все выглядело так, как если бы его закинули и парень влетел в колючий лабиринт, обдирая одежду и получая ссадины. Толстые ветви под телом заляпала кровь, давно уже подсохшая.
А спутников моих больше заинтересовала собака.
— Вроде из Дуськиной стаи, — сказал Сидор, — хотя кто их разберет, рыжих.
Слепой пес висел, наколотый на острый сук, как жук на булавку, лапы раскорячены, голова и хвост безвольно свешива-ются.
— Полоса черная, — заметил Молчун.
Вдоль тощего рыжего бока мутанта действительно шла черная полоса. Должно быть, по таким полосам отличали местную породу.
— Что за Дуська? — спросил я.
— Вечером увидишь. Молчун, сколько они не являлись? Три дня? Или уже четыре?
— Четыре.
— Ну вот, — заключил Сидор, — нынче будет спектакль.
— Спектакль? — Я удивился, но тон сталкера был мирный, будничный. Он говорил скорее о развлечении, чем о каких-то неприятностях.
— Коррида, — уточнил Сидор. — Бой быков, слыхал? Не буду рассказывать, чтоб удовольствие тебе не портить. Новичкам оно завсегда нравится… Ну что, снимем этого? Кто у нас самый легкий?
Самым легким был я, пришлось лезть, оставив снарягу под деревом. Сидор с Молчуном подсадили, я вскарабкался на толстые нижние сучья и оттуда дотянулся до тела. Парень застрял между корявыми ветками, даже обломал острый сук; куртка с прошивкой из стальных нитей уберегла от колотых ран, но, похоже, у него был переломан хребет. Кстати, среди веток я заметил тушку вороны, едва не расплющенную ударом о ствол старого клена. С земли птицы было не видать. Ага, понятно, почему воронье не клубится у добычи, — их спугнули…
Я стал приподнимать тело и тянуть в сторону от ствола, чтобы выдернуть з объятий дерева. Рывками, обламывая тонкие сухие ветки, наконец сумел высвободить его и скинуть вниз. Едва мертвец ударился о землю. Сидор склонился над ним. Молчун орудовал между корней саперной лопаткой — углублял яму. Осторожно, чтоб не ушибить лишний раз больную ногу, я сполз к стволу, спустился ниже и спрыгнул.
Тем временем Сидор не без труда стянул куртку с начавшего коченеть тела, проверил карманы, лотом мы вывернули тощий рюкзак. Едва сталкер откупорил контейнер, наши ПДА дружно пискнули — у мертвеца оказались два «выверта» и «грави». Прочую мелочевку можно было не считать плохонький нож в потертых ножнах, десяток снаряженных патронов к дробовику, сигареты, бензиновая зажигалка и тому подобный хлам — всё это ерунда в сравнении с артефактами,
— Это мы удачно зашли… — протянул Сидор. — Удачно, на каждого по штучке.
— Оружие, — буркнул Молчун.
— Агэ, у пего дробовик наверняка был, — согласился я. — Куда ж он делся?
— Ты лучше скажи, как лапана на дерево занесло? — Сидор стянул капюшон и почесал в затылке,
— В собаку стреляли? — спросил Молчун. Я пожал плечами:
— Пса не разглядывал, он высоко. Зато видел дохлую ворону
— А-а-а… — протянул Сидор, — Ладно, взялись.
Мы впихнули труп между толстенных корней, завалили комьями земли, ветками и травой. Молчун попросил погодить — ему хотелось обойти вокруг и посмотреть, нет ли поблизости трамплина, карусели или еще чего в этом роде. Сидор кивнул и, задрав голосу, стал разглядывать мертвого пса — сталкера
занимал вопрос, стреляли в мутанта или нет.
— Если из дробовика в упор палить. — рассуждал он
вслух, — то это ж заметно будет, что ты!
Я снова пожал плечами.
Молчун возвратился через пять минут я протянул приятелю дробовик:
— Разряжен, Крови рядом нет,
— Где нашелся? Сталкер показал.
— А трамплин?
Молчун ткнул пальцем в противоположную сторону. Мы пошли взглянуть на аномалию. Трамплин показался мне совсем маленьким, вряд ли у такой аномалии хватит мощности зашвырнуть бандита на клен, да еще с такой силой впечатать между веток. Опять же — из дробовика стреляли, но не в пса и совсем в другой стороне… Однако гадать можно было до бесконечности, а солнце опустилось совсем низко. Мы поспешили дальше.
Об «Агропроме» я слышал много всякого, это местечко переживало и лучшие времена. Когда в окрестностях обнаружили богатые артефактами аномальные поля, сюда сошлось много народу, сталкеры и бандюки так и вились вокруг заброшенного комплекса, да и военные частенько наведывались. Даже многочисленную семейку кровососов, обосновавшуюся где-то неподалеку, и ту то ли извели, то ли выжили. Сейчас наступило затишье, залежи артефактов расхитили, но «Агропром» все еще оставался бойким местом.
Когда мы вошли во двор сквозь пролом в бетонной ограде, я расслышал приближающийся вой слепых псов.
— Ara, — удовлетворенно объявил Сидор, — вот и Дуська. Смотри. Хромой, будет представление! — И скинул с плеча автомат.
Молчун встал рядом с напарником и тоже приготовил оружие. Я поглядел на них, покосился на здание — в окнах уже торчали зрители. Никто не выказывал особого беспокойства, но я на всякий случай поудобнее перевесил «калаш» и стал ожидать развития событий. Унылые завывания раздавались все ближе, рыжие твари замелькали на опушке — этак деловито, без особой суеты, я даже сумел разглядеть черные полосы на боках. Сквозь вой и тявканье донесся кабаний визг. Не рык взрослого самца — верещал молоденький свин. Псы прыгали между тонкими стволами, возникали на опушке и снова скрывались. Постепенно эта чехарда приближалась к нам. Наконец я разглядел, что происходит: псы раздразнили молодого кабанчика и заманивали его к забору, то есть прямо к пролому, где мы расположились. Собаки метались едва ли не под копытами мутанта, успевая отпрыгивать с завидной ловкостью. Вот они уже на открытом пространстве, я вскинул автомат.