...Гилви мне искать пришлось недолго. Девчонка сидела в том же самом баре, где я встретил её прошлый раз. У наших рекрутов большим успехом пользовались отчего-то дамочки попышнее, и потому число шлюх "приятной полноты" всякий раз оказывалось непропорционально большим
Гилви явно скучала. Сидела на высоком табурете, закинув ногу на ногу так, чтобы продемонстрировать торчавшие из-под короткой юбки подвязки, - и покачивала чёрной лакированной туфелькой на невозможно высоком каблуке. Перед ней стоял запотевший бокал со шнапсом, но не похоже, чтобы она к нему притрагивалась.
- Гилви, привет.
Она повернулась, заулыбалась, откидывая со лба и глаз длинную белёсую чёлку.
- О, Рус, здравствуй. Ба! Что я вижу? На повышение пошёл? Ефрейтора заимел? Поздравляю, поздравляю, молодец! Ну, такое дело надо отметить. А вот что-то тут сегодня так тихо, не знаешь?
Я оглядел бар - и в самом деле полупустой. Прошлый раз тут, как говорится, яблоку некуда было упасть.
- Болтают, будто первый, второй и пятый взводы на ночные занятия бросили, - сказал я, усаживаясь рядом. - Что-то срочное.
- А вы как же?
- А мы, пятый взвод, - пока ничего, бог миловал. Выпьешь чего-нибудь?
- Выпить? Выпить - это мы всегда пожалуйста, - Гилви обвела стойку рассеянным взглядом. Бармен возле пирамиды пузатых и стройных бутылок разом подобрался, ни дать ни взять - тигр, к прыжку готовый.
Tiger, tiger, burning bright,
In the forests of the night,
What immortal hand or eye
Wrought that dreadful simmetry?
(Тигр, тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя,
Создал страшного тебя?
Пер. К. Бальмонта)
- Что-что? - удивилась Гилви.
- Стихи такие, - объяснил я.
- А по-каковски это? Близко вроде - а непонятно...
- По-английски.
- А-а-а... ты и английский знаешь?
- Угу. Что ж тут странного? Столько книг хороших на Нём написано...
- Кни-иг? А что, на общем их нет, что ли?
- Не все. Блейка, например, нету.
- Э, э, Рус, - испугалась Гилви. - Только не говори мне, что...
- Ты что, он не запрещён, - поспешил я успокоить девчонку. - За кого ты меня принимаешь?..
- А кто вас, русских, знает, вы все как один чумовые, - пробурчала она. Ну, ладно. Молодец ты, что английский знаешь. А я вот не сподобилась... - она вздохнула.
Вообще, я знал, у "подружек" не было принято ныть и жаловаться на судьбу. Да и не так плохо они жили.
- Ну ничего, ещё нагоню, - с нарочитой бодростью проговорила она. - Ты думаешь, чего я тут сижу? На университет коплю. Да и льготы нам, подругам, положены. Слушай, чего мы тут сидим, Фреду выручку делаем? Ко мне-то пойдём, нет?..
Я аккуратно положил на стойку две монеты в одну марку каждая и поднялся. Бармен Фред проводил меня кривым взглядом. Как бы не обозлился на Гилви, что мало раскручивала солдатика...
..."Подружка" по имени Гилви жила в двух шагах от бара, в маленькой двухкомнатной квартирке - чистенькой, аккуратненькои, где даже пыль, похоже, летала только повзводно и в установленных для полёта местах. Повсюду красовались вязаные разноцветные коврики и половики - похоже, Гилви занималась этим делом всё свободное время.
- Чай будешь? - крикнула она мне, скрываясь в кухне.
- Да, пожалуйста! - откликнулся я, доставая книгу. - И давай мне эту бумажку, которая для бухгалтерии...
Гилви вынырнула из кухни, как-то странно взглянула на меня.
- Ты опять ко мне, как в читальню, пришёл, что ли? Я кивнул
- Гмс... - она как-то неопределённо пожала плечами, вновь отправляясь к плите. - Ну, дело твоё...
- Сейчас как раз "Властителей душ" показывать станут, - сказал я, заглянув в валявшуюся на подзеркальнике программку кабеля
Гилви что-то промычала. Почти сразу же засвистел чайник, и я вошёл на кухоньку, предвкушая горячую кружку в руке и интересную книгу на коленях пусть даже с ней всё время хотелось спорить и возражать её каждому слову.
- Спасибо, - я принял чашку из Гилвиных рук. Рядом с блюдцем появился серо-голубой "Листок учёта интимных услуг", имя: Гилви Паттерс, персональный общегражданский номер... номер ВУС... личный номер ИВ С... Я быстро проставил, где надо, против названий "услуг" птички с галочками и крестиками, широко расписался, аккуратно вывел в квадратиках слева внизу свой собственный военный номер. Всё в порядке. Гилви получит по высшей ставке.
- Спасибо, - теперь поблагодарила она. Правда, с каким-то странным выражением в глазах, но я этому значения не придал. Меня это не касалось. Мне хотелось просто посидеть в тишине - или даже под бормочущий телевизор - и почитать, неспешно попивая горячий чай. И - ух ты! - даже с вареньем. Из широкогорлой древней стеклянной банки, сейчас таких уже не делают.
- Сама варила? - не удержался я от вопроса.
- Угу. Попробуй. Бабушка научила. Говорят, у меня неплохо получается. Я попробовал.
- Бабушка не зря старалась, - сказал я. - Здорово, Гилви. Не, на самом деле здорово! Малина классная...
- Спасибо, - Гилви неожиданно зарделась. - Ну... так я пойду, да?
- Ага, конечно. Телик включи, мне он мешать не будет.
- Ая?
- Что "ты"?
- Я тебе мешать не буду?
- С какой стати? - удивился я. - Нет, конечно.
Она выразительно подняла брови, но ничего не сказала. Повернулась, ушла в комнату. Я отхлебнул чаю и раскрыл книгу.
...К концу дня 11 июля 1943 года 5-я гвардейская танковая армия сосредоточилась в районе контрудара. Командующий Воронежским фронтом маршал Ватутин усилил армию генерала Ротмистрова 2-м гвардейским танковым Корпусом, 2-м танковым корпусом, 1529-м самоходно-артиллерийским полком, 522-м и 148-м гаубичными артиллерийскими полками, 148-м и 93-м пушечными артиллерийскими полками, а также 16-м и 80-м полками гвардейских миномётов. Вернувшись в штаб, вечером 11 июля генерал Ротмистров передал своим частям приказ Ватутина, гласивший: "На рассвете 12 июля во взаимодействии с войсками 1-й танковой и 5-й гвардейской армий нанести решительный удар с целью разгрома противника юго-западнее Прохоровки и к концу дня выйти на линию Красная Дубрава Яковлева".