Я могу убить Дариану - ножом, прикладом, голыми руками - и сам полягу вместе с ней. Уже начинали стрелять караульные с гребня стен.
Жить! - полыхнуло в сознании.
Я знал, что должен умереть. Героически, красиво и глупо. Нет, жизнь не пролетала перед моим взором, но зато я вдруг понял, что нужно делать.
Я схватил Дариану за шиворот. Прикрылся ею. Как и тогда, на Бастионной. Швырнул в резервуар приготовленную бомбу. И рванулся к спасительному морю.
- Стреляа-а-айте! - успела взвыть Дариана. Взвыла - и очень профессионально постаралась заехать мне, что называется, по нежным тестикулам. Я успел перехватить её руку, но пришлось ослабить захват. Дарк вырывалась, словно взбесившаяся змея, мы очутились на самом краю резервуара, уже возле плотины, когда ей наконец удалось меня достать.
Боль вспыхнула, едва не затопив сознание, свирепая и первобытная ненависть стала ответом, и, прежде, чем сумел понять, что же, собственно говоря, творю - я отшвырнул женщину от себя, прямо в ждущую коричневую жижу био-форма.
В тот же миг в меня попали вторично, и на сей раз - уже не по касательной. Я покатился вниз, в воду, здесь, прямо по центру эллинга, она ещё сохраняла достаточную глубину, дно не завалило бетонными обломками. Освободился от ненужного оружия и бронежилета. И поплыл, оставляя за собой в воде кровавый след.
Шестьдесят секунд до взрыва. Если в эллинге не дураки (а дураки, надо полагать, погибли на Шестой бастионной), то они постараются убраться оттуда как можно скорее. Возможно, что даже за мной в погоню.
Да, выстрелов не последовало. Кто мог - бежал, кто мог - бросился в волны; я обернулся, и увиденное врезалось в память, словно вытравленное кислотой.
Мокрая, вся в коричневой жиже Дариана Дарк, вскарабкавшаяся на бортик резервуара.
Это было невозможно. Но это было.
Я не смог удержаться, я посмотрел ещё. Дарк молнией метнулась прочь из эллинга, в раскрытые боковые ворота. Умирать она явно не собиралась.
Я плыл прямо в открытое море, не чувствуя боли, не замечая ран.
Дариана Дарк выжила в "компосте". Точно так же, как и я.
Может, это был неправильный биоморф? Неготовый, слабый или, напротив, умирающий? Может, ему ничего не требовалось?..
...Взмах, взмах, взмах... Плыть, плыть, плыть...
Нет, это был настоящий биоморф. Я чувствовал его. Я ощущал его голод, его бешенство, его яростно работающие органеллы. Ему требовалась белковая пища. Он переварил бы Дариану в доли секунды. Оплёл бы гибкими всасывающими жгутами, впрыскивая под кожу литические ферменты мгновенного действия, работающими в настоящей кислоте, разъял бы на части вмиг размягчившееся тело, окончательно переваривая, перестраивая, превращая в часть себя. Это был хороший биоморф.
...Взмах, взмах, взмах. Темнеет в глазах, я не знаю, как далеко погоня и...
Оказывается, минута истекла только сейчас. Грохот взрыва и гриб раскалённого пламени, взлетевший выше разваливающихся, складывающихся как у игрушечного домика стен. В эллинге не останется ничего живого, это факт. Но Дариана Дарк выживет. И мне страшно подумать, что случится, бросься она сейчас тоже в море.
Я плыву, я буду плыть, покуда есть сила в руках. Я знаю, что из ран на плече и на боку вытекает кровь, я оставляю за собой след, словно подбитый корабль; но боли нет по-прежнему, и я не знаю почему.
Последнее осознанное усилие я трачу, чтобы вжать кнопку наплечного радиомаячка; и после этого плыву, плыву и плыву, чувствуя, как тают силы, а тело охватывает ледяной озноб.
Взмах. Взмах. И ещё один. Плыть, плыть, плыть...
...В себя я пришёл на палубе отцовского катера.
...Меня, конечно же, спас бронежилет. И ещё - радиомаяк да верные ребята с "Катрионы". Нашли, выдернули из воды, сделали все нужные уколы.
Это потом я мог всё излагать почти гладко и почти ровно. А тогда...
Боль накинулась на меня из ночной черноты, рухнула с небес, словно приснопамятная Туча, облепила сделавшееся очень тяжёлым тело. От плеча и правого межреберья расползался липкий огонь, глодал кости, норовя дотянуться до лёгких. Кажется, я выблёвывал воду и кровь - пополам.
"Катриона", описывая широкую дугу, отклонилась в открытое море. На берегу ещё виден был широко разлившийся по эллингу пожар. Безумная авантюра удалась, мы выжгли ещё один мощный, здоровый и развивающийся биоморф, чудовище, готовое к трансформе, но теперь я уже не знал, что думать. Дрожа на жёстких досках палубы, дёргаясь в руках моряков, в то время как фельдшер торопился вколоть мне противошоковое и обезболивающее, а другие старались остановить кровотечение - я видел совсем другую картину.
Дариану Дарк, гибким движением молодой гимнастки, отнюдь не сорокапятилетней (или около того) женщины, выдёргивающую себя из обречённого биоморфа. Дариану Дарк, выжившую в кипящем жуткой жизнью студне. Выжившую точно так же, как выжил я.
А что отсюда могло следовать?..
Мир переворачивался, вот что следовало, если уж быть с собою честным до конца. Дарина Дарк - не человек, как и я? Биоморф? Или, если уж быть точным в формулировках - человек с примесью биоморфа? А она об этом знает? Может, она тоже - "посылка" от Чужих?..
Где-то ведь я об этом читал...
Да нет же, нет! Биоморф - просто нерассуждающий студень. А Дариана... Она провела детские годы на Новом Крыму. Её знал мой отец - ещё девчонкой. Это просто значит... просто значит, что вся история с биоморфами - куда древнее и запутаннее, чем мне представлялась вначале. Были, значит, своего рода предтечи, кто работал с этим материалом два поколения назад. Может, на него наткнулись во время самой первой волны экспансии, когда человечество едва не разнесло на кусочки собственную родную планету, в лихорадочном темпе строя корабли, способные пробивать пространство?
Ну да, ну да, все эти правильные мысли и рассуждения всё-таки пришли мне в голову много позже. Тогда, на катере, я просто заставлял себя дышать.
...По счастью, раны оказались неглубокими. Первый раз плечо задело по касательной, второй раз спас жилет - пуля пробила его, но, потеряв всю силу, ушла вбок, на излёте разорвав мякоть. С "Катрионы" меня перенесли в вертолёт, там уже был отец, ещё врачи.