- Вот именно, что поважнее. Михаэль, у меня срочное сообщение для герра Валленштейна.
- Перескажи мне. Я передам. Для того здесь и оставлен.
- Но... как? На базе одни руины...
- На поверхности, Руслан, на поверхности. Могу тебе сказать, когда всё это строили, готовились в том числе и к таким ситуациям. Не волнуйся, мой передатчик никто не засечёт. Остронаправленная антенна, луч - как игла. И шифр, само собой, не стандартный армейский. Ну, давай своё сообщение.
Я помедлил. При прочих равных, подобное я предпочёл бы закодировать и передать сам, но, раз Валленштейн так доверяет этому человеку...
- Дариана Дарк не является человеком, - отчеканил я. - Она - биоморф или, возможно, результат скрещивания человека с биоморфом. Отсюда её власть над Тучей и "матками".
У Михаэля отвисла челюсть.
- Вот это весть так весть... - тихо проговорил он. - Всего ждал, Руслан, но такого... Впрочем, прости меня. Что ещё нужно передать господину подполковнику?
- На планете назревает конфликт между коренными жителями и спешно перебрасывамыми сюда поселенцами с рудничных планет. Не исключено, что Дариана Дарк готовит всеобщий геноцид новокрымчан с помощью контролируемых ею "маток". Дариана, по моему мнению, уже не подчиняется никому, кроме себя самой, и цели, которые она перед собой ставит, могут оказаться совершенно нечеловеческими. Добавь, что в случае возникновения конфликта между переселенцами и местными жителями Империя может рассчитывать на лояльность Нового Крыма, если, конечно, не обрушится на него с карательными акциями.
- Понял тебя, Рус. Что-нибудь ещё?
- Как с тобой можно связаться, Михаэль? Каждый раз летать сюда было бы несколько неудобно.
- Я понимаю, - кивнул "каптенармус", а на самом деле - резидент частной разведки оберст-лейтенанта Иоахима Валленштейна. - Соединись со мной по сети. Вот координаты...
- Это как? - остолбенел я.
- Так. Коммуникационный центр целёхонек. Эти дурачки сожгли казармы, но где ж им найти то, что прятал сам герр оберст-лейтенант!
- Да, конечно, - я несколько раз пробежал глазами строчку букв и цифр и вернул бумажку Михаэлю.
- Запомнил, лейтенант?
Я повторил.
- Прекрасная память, - вздохнул Михаэль. - Завидую. Не то что у меня, старика... Ну, прощай, Руслан. Да, координаты, что я тебе дал, - временные. Я их меняю каждые два-три дня. Буду держать тебя в курсе их изменений. У тебя есть безопасный адрес, за который ты ручаешься?
Я продиктовал бессмысленную на первый взгляд последовательность букв и цифр. Каптенармус пожевал губами и кивнул, мол, запомнил. Понятно, что память у него была как минимум не хуже моей.
- Погоди, Михаэль, а что случилось с гражданскими на базе? Семьи офицерские... э-э-э... девчонки наши?
Михаэль поднял брови и пожевал губами.
- Дариана Дарк никого и пальцем не тронула. Всех собрали и выслали на Шайтан, где, как я слышал, уже передали нашим.
- Вот так-так! - поразился я.
- Дариана не дура, небось знает, что её ждало бы, вздумай она хоть пальцем офицеровых жён тронуть. Не говоря уж о детях...
Я смолчал. Дариане было, по моему разумению, уже глубоко плевать на Империю и возможные последствия, но Михаэль, хоть и резидент, был явно информирован "на достаточном для выполнения функциональных обязанностей уровне". Я не стал его разубеждать.
Мы простились.
...Я летел обратно в Новый Севастополь со стойким убеждением, что только что попросил помощи против Вельзевула у его почти что полного близнеца Астарота. Конечно, если признать, что это разные сущности.
* * *
Обратная дорога прошла безо всяких происшествий, если не считать за таковые утроенные кордоны в аэропортах и допрос с пристрастием, учинённый мне и во Владисибирске, и в Новом Севастополе. Сканеры послушно высвечивали нужные мне сведения (разумеется, липовые), база по отпечаткам пальцев так же послушно опознавала меня как Александра Сергеева, не имеющего ровным счётом никакого отношения к опаснейшему преступнику-рецидивисту Руслану Ю. Фатееву, усердно разыскиваемому всеми новосотворёнными "спецслужбами Народно-Демократической Федерации". Империя дотошно составляла обширные досье на всех "политически неблагонадёжных граждан" (а в таковых, напомню, ходило всё население Нового Крыма), однако у неё хватало ума не делиться этими сведениями с "верноподданными". Наша криминальная полиция, например, довольствовалась отпечатками пальцев; считывание рисунка радужной оболочки глаз имперцы оставили себе. И слава Богу: радужку подделывать куда сложнее, чем "пальчики". Хотя я не сомневался, что эту "брешь в системе безопасности" Дариана постарается закрыть как можно скорее.
За прошедшие два дня, казалось, число поселенцев в городе утроилось. Однако вот ресторанов на Екатеринке было открыто куда меньше. Встретило меня наглухо опущенными жалюзи и то кафе, где мы геройствовали с таксистом Трофимом Сергеевичем. Впрочем, над закрывавшими окна железными языками фасад уродовали полуовалы жирной копоти. Похоже, за нашу "смелость" пришлось расплачиваться хозяину заведения - и как бы ещё не той несчастной официантке...
Я долго выбирался из города. Кружил, петлял, не только стараясь отделаться от гипотетического "хвоста", но и вглядываясь в людские лица. Совсем недавно мы, новокрымчане, гордились своим небольшим, но некоррумпированным парламентом, известным на все Дальние Сектора университетом, своей планетой, которую, горьким опытом наученные, сумели сохранить в первозданной чистоте. Да, мы страстно мечтали о свободе и готовы были обмануться - так не потому ли "народ безмолвствовал", когда всю Думу объявили "национал-предателями" и власть почти без выстрелов перешла в руки Дарианы Дарк и её креатур? Эти несчастные обманутые поселенцы, грубые и невоспитанные - заставят ли они нас забыть о том, что Русь всегда принимала гонимых и отверженных, что в ней каждый, кто хотел, находил себе дом? И что случится, если Империя действительно начнёт высадку? Против кого повернётся наше оружие?..
А переселенцы с Борга уже вовсю хозяйничали в Новом Севастополе. Их сразу можно было отличить: мужчин по солидным бородам, женщин - по забитому и замордованному виду. Детвора с визгом носилась по некогда аккуратным газонам, походя опрокидывая и ломая всё, до чего только могла дотянуться. На фасадах и ещё остававшихся незакрытыми витринах появились первые граффити.