— История говорит, что предательство наверху случается чаще, чем хотелось бы, — задумиво промолвил Хемилон.
— А что дает Дангаре похищение Удачи Урмана? — задал вопрос ларморцу Тейрам.
— Точно! — хлопнул вдруг Мерги себя по лысине. — Как мы раньше не догадались!
— Ты думаешь о том же, что и я? — взволнованно спросил Хемилон у сапожника.
— О чем вы думаете?! — взвыл раздраженно недомерок. — Вы разучились нормально говорить?!
— Во время последней войны с Мерпалом при нашем войске постоянно находился верховный жрец Киргала вместе с черепахой, — сверкая глазами, начал объяснять Мерги, чей возбужденный вид удивил друзей намного больше, чем его слова. — Сами подумайте, что будет, если у Урмана не будет Черепахи Удачи и верховного жреца в то время, когда начнется война?
— Выберут новую и жреца тоже, — неуверенно предположил Вилт. — Хемилон, ты так нам говорил?
— Это если будет точно известно, что прежняя черепаха погибла, — вступил в разговор ларморец. — А если ничего не будет известно, то проводить церемонию Посвящения Киргалу новой черепахи никто не рискнет. А значит, и верховного жреца тоже избирать никто не будет.
— А с кем собралась воевать Дангара? Мы же с нею не граничим, — искренне удивился Тейрам. Его вопрос вызвал кратковременную паузу. Мерги и Хемилон лихорадочно упорядочивали свои мысли. Теперь, когда картина стала проясняться, они приходили в голову легко, а известные факты выстраивались в стройную цепь непротиворечащих друг другу логических выводов.
— Берат или Лармор, — ответил Мерги. — Меня и раньше удивляло, зачем изготавливать бератулы, пусть и распространенные, но все равно, не проще было бы делать наши урты? Теперь мы знаем, что дангарцы могли помочь Гурписсу с фальшивками. Если бератцы обнаружат, что Урман подделывает их деньги, а я в этом не сомневаюсь, то это обернется в лучшем случае, разрывом всех торговых связей между нами. А в худшем — войной.
Вилт присвистнул.
— Помните того дангарского торговца в караване?! — вскричал Хемилон. — Который все на урманские дороги жаловался?
— И что? — с интересом спросил Мерги.
— Мне сейчас вспомнились его слова о том, как их королева заботится о путниках.
— Траву засеяли вдоль дорог? — припомнил лекарь. — Задумка неплоха: горькая полынь и подорожник могут снять боль не только в ногах. Вообще, эта полынь лечит все ссадины и раны, а если ее правильно приготовить с медом, то лечит даже геморрой.
— Только это счастье уготовано лишь тем, кто направляется в Берат или Лармор, — поднял указательный палец Хемилон. — А от себя добавлю, что засеивать обочины придумали во времена Бератской империи, чтобы удлинить дневные переходы бератских пехотинцев, — ларморец выразительно посмотрел на друзей.
— Значит, Дангара готовится к войне давно, — произнес сапожник. — Трава, фальшивые бератулы, теперь черепаха. Осталось выяснить, с кем именно она будет воевать.
— Что там говорит твоя история, Хемилон? А звезды почему молчат? — подковырнул друга коротышка. Звездочет сердито посмотрел на насмешника:
— Тем, кто принимает решения о начале войны, наплевать на историю и звезды вместе взятые. Не приставай ко мне со своими глупыми шутками!
— Давайте порассуждаем, — предложил сапожник. — Если бы черепаху и жреца никто не трогал, а Гурписс вместо фальшивок занимался бы раздачей милостыни, и в это время Дангара напала бы на Берат. Что бы сделал наш король?
— Скорее всего, ничего, — ответил Хемилон. — Между королями Урмана и Берата никогда не было особой дружбы. Со времен распада империи здесь ни разу не брали в жены наследникам престола бератских принцесс. Их поставляли Лармор, Гемфар и Турган. Пару раз отличился Фалан.
— А если Дангара нападет на Лармор? — хитро прищурился Мерги.
— Как всегда, урманский зять поспешит послать помощь своему ларморскому тестю. Берат тоже не останется в стороне. Его наемники прибудут в Лармор даже раньше урманцев.
— Вот-вот, а если сейчас бератцы узнают, что Гурписс чеканит фальшивые бератулы, да еще если их уверят в том, что об этом знал сам Мер, то Лармор останется один на один с Дангарой.
— Что-то слишком все сложно! — возразил лекарь. — По-твоему, дангарцы планировали похитить черепаху с самого начала?
— Сомневаюсь, — ответил лысый стратег. — Думаю, что эта идея родилась в голове дангарца после того, как Гурписс сообщил ему о том, что Телл знает о производстве фальшивок. А Иннар смог реализовать представившуюся ему возможность внести дополнительную сумятицу в ряды противника.
— И что же нам делать? — подал голос Тейрам. — Лезть в такие дела смертельно глупо. Я не отказываюсь от нашего дела, — предупредил он Мерги, — но ты уверен, что мы доживем до выплаты нам награды?
— Если будем действовать аккуратно, то доживем, — помолчав, произнес сапожник. — Мы должны украсть черепаху у дангарца сами. Силар не рискнет поверить нам и навлечь на себя гнев Гурписса. Поэтому придется лезть в дом Иннара самим. Затем вручим черепаху Силару и будем ждать награды.
— А что же делать с предстоящим нападением на Лармор? — не скрывая переживаний за участь своей страны, спросил Хемилон.
— Только после того, как вернем черепаху, мы сможем убедить Силара в том, что наши слова имеют какой-то вес, — с сочувствием сказал сапожник. Хемилон сжал кулаки в бессильной ярости на весь мир. Судьба его родины и близких зависела от черепахи, жрецов, жадного предателя, но только не от самих ларморцев.
— И когда мы сможем выкрасть черепаху? — нетерпеливо спросил он.
— Не раньше, чем через восемь дней, — флегматично ответил Мерги.
— Почему надо ждать так долго?! — громко вскричал ларморец.
— Потому что золотари заявятся в дом Иннара только через восемь дней.
— Золотари? Через восемь дней? — растерянно переспросил астролог.
— А вы как решили проникнуть в дом, по воздуху? — усмехнулся лысый хитрец. — Это только в детских сказках герой незаметно перелезает через стены крепостей. А в дом дангарца попасть в ближайшее время можно только под видом золотарей. Если вам это не нравится, можете предложить свой план. Я ничего другого придумать не смог. Дом охраняют опытные воины, а маги позаботились о любителях сигать через чужие заборы. Думаю, что как только такой любитель дотронется до стены выше четырех-пяти локтей, сработает охранное заклинание и маг тут же поднимет тревогу, и побежит вместе с караулом ловить вора.
Хемилон застонал:
— О боги, за что вы так наказываете меня? — горько прошептал ларморец.
Вилт загоготал, представив, как ученый Хемилон чистит нужник. Тейрам, почуяв, что участь золотаря его не минует в любом случае, чувствительно толкнул прослезившегося недомерка.
— Остается решить, кто поедет в телеге, а кто будет прятаться в бочках, — начал планировать Мерги. — Двое из вас одеваются золотарями и проезжают через ворота. Я буду в бочке. А четвертый должен обеспечить наш отход. Предлагаю, чтобы золотарями были Хемилон и Тейрам. Вилт будет ждать меня неподалеку. Ты обеспечишь мой безопасный отход, — обратился Мерги к лекарю. — Я надеюсь на тебя!
Пращник обреченно вздохнул: ему всю жизнь доставалась самая тяжелая и грязная работа. Грела лишь мысль, что его напарником будет ученый друг. Возможно, с таким умным человеком работать будет не так противно.
Хемилон сгорбился и опустил голову. Его трезвый ум признавал справедливость слов лысого друга. Но только ум. Душа яростно протестовала против подобного унижения. Ларморец мысленно воззвал к своим предкам, прося у них прощения и убеждая их, что он идет на это только из любви к своей родине. Звездочет расправил плечи и посмотрел на Мерги:
— Надеюсь, ты все продумал?
— Все продумать невозможно, — рассудительно заметил сапожник. — Я постарался учесть все, что мне известно. По книге заказов в гильдии золотарей узнал, когда к ним приедут ее члены. Определил маршрут бегства. Купил одноразовое заклинание. Кстати, наша казна уменьшилась на пять золотых. Маги ценят свои услуги очень высоко.