Джон: Есть такой нигериец, Бабатунде Олатуньи, о котором часто говорят как о человеке, некогда принесшем в Америку традиционные ритмы Западной Африки, особенно Ганы и Нигерии.
Джуди: Ему около шестидесяти лет, он здесь уже давно.
Джон: Многие, начиная с Колтрейна двадцать лет назад и до танцевальной труппы Чака Дэвиса, испытали на себе влияние Олатуньи, который внес традиционные западноафриканские ритмы в джаз, танец, блюз и так далее. Западноафриканцам, привезенным сюда в качестве рабов несколько сот лет назад, принадлежит очень многое из того, что мы считаем американской музыкой. Потом появился свежий материал, привнесенный Олатуньи. Он, ТаТитос, ТаМалонга, Джуди и я сидели на ранчо и ели жуков — а именно, лобстеров. Спокойно, Консуэлла. (Смех) Надо быть осторожным с этими петлями «слышу-чувствую».
Джуди: Все соседские дети действительно верят, что Джон ест-таки жуков.
Джон: А конкретно, дохлых мух. Это правда, спросите их. Они все этому верят.
Джуди: Пока наша маленькая крестница Талия не принесла одну, чтобы посмотреть, как он их ест. (Смех) Тогда ему пришлось сделать…
Джон: (делая вид, что ест муху) Нет проблем! Джуди:…вот так.
Джон: Совершенство сегодня — требование дня, знаете? (Смех)
Бабатунде Олатуньи многому научился у западной культуры. Например, понял значение капитала. Сидя за столом, он обсуждал свой наилучший джазовый ангажемент, который получил в Паукипси, Нью-Йорк, у IBM. Он рассказывал: «Удивительно, когда я там появился, меня привезли туда, где мы должны были ночевать. Это были самые шикарные апартаменты в моей жизни. Там было все: бар, музыкальное стереооборудование…»
Джуди: «… все, чего душа пожелает».
Джон: «.. толстые ковры, что ты хочешь. Человек сказал мне: „Если что нужно, просто подними трубку и позвони мне, я буду внизу и постараюсь все достать“. Баба спросил: „А кто тут обычно живет?“.Человек ответил: „О, у нас есть люди, которые для нас думают. Они приезжают и живут здесь, пока думают“. Порядок такой, рассказывал он, что когда эти люди готовы думать по контракту, они приезжают. Они приезжают сюда, человек внизу открывает двери этих роскошных мини-вселенных, микросред обитания, в которых есть все, как сказал Олатуньи, что пожелаешь, а если чего нет, то просто стоит попросить. Итак, он заходит внутрь, и человек замыкает дверь. Олатуньи осмотрелся вокруг, потом сказал: „Это было так красиво, как в раю, но ключ у человека внизу“. То-есть, он не далеко отошел от своих африканских корней (смех).
Женщина: Прошлой ночью, как только я закрыла глаза, мне приснилось, что мы все танцевали вместе чудесный танец (смех). Это было переживание, а не моя выдумка.
Джон: Правильно. Кстати, отметьте разницу! Это различие между настоящей метафорой, продуктом второго внимания, и тем, что Грегори называет «аллегорией» — построением, изготовленным первым вниманием, но наряженным так, будто пришло из второго внимания. Все вы знаете это различие. Его нужно уважать, это важное различие. Одно — грубое, другое — тонкое, художественное.
Джуди: Да, хороший момент, Джон.
Джон: Благодарю. (Смех)
Джуди: Правда.
Женщина: Одной из прелестей этого сна было то, что все кружились вместе в такой гармонии, просто безукоризненно. Ритм был идеальный, все время синхронный, движения очень красивые, все танцевали блистательно, ах, спасибо. (смех)
Джуди: Вы способны видеть над ситуацией, чего не может человек, не имеющий навыка — основы любого эстетического акта. Вы умеете оценить чистоту помыслов на духовном уровне. Когда находишься в группе единомышленников, есть хороший повод для сдвига внимания. Вам удалось использовать субциклы для танца, несмотря на то, что они еще не совсем подготовлены. Есть глубокое различие между тем, кто сосредоточен на фокусировании первого внимания на технике — «А двигаются ли мои ноги точно так, как у ТаТитоса?» (ответ — «Ничего подобного!»)…
Джон:…-и тем, кто переключается на второе внимание и погружается с самоотдачей, о которой мы сейчас говорили.
Кристиан: У меня было прошлой ночью переживание, очень похожее на балет; хореография Жоржа Баланчина, и я могла оценить мастерство, с которым они это делали — потому что они делают это так легко, как ТаТитос, будто без всяких усилий. Всякий раз я замечала тонкое вздрагивание мышц танцоров, и я понимала….