Черепаховый суп
Чхонган Ли Джесин[104] с юных лет дружил с братьями Ким — Хэном и Докёном. Все вместе они учились, вместе держали экзамены и вместе, собрав сочинения по управлению государством, составили книгу, которая известна под названием «От сожжения кораблей до сидения на подушке».
Будучи в столь близких отношениях, они вместе и развлекались, нередко весело подшучивая друг над другом. Братья Ким очень любили черепаховый суп и частенько им лакомились. Однажды Ли Джесин, увидя, как они едят этот суп, сплюнул и воскликнул:
— И как это вы, образованные люди, можете брать в рот такую гадость? Да разве кто-нибудь, кроме варваров, питается черепахами? Никогда не ешьте эту дрянь, как бы ни были вы голодны!
— Вечно он про это, — перемигнулись братья. — Попробуем-ка накормить его черепахой. Посмотрим, что он скажет! — тайком сговорились они.
Лесной домик Докёна стоял особняком над озером Сонсанхо. Однажды друзья договорились все втроем:
— Давайте-ка половим рыбу в Сонсанхо да полюбуемся цветами лотосов. Проведем хорошо денек!
Собрались в тот же день. Пригласили и гостей, народу пришло много. Докён угощал обедом. Под видом куриного был подан отлично приготовленный черепаховый суп. Суп был заправлен имбирем, черным перцем и другими необходимыми специями. Он распространял такой чудесный аромат, что не отведать его было невозможно! И все трое незаметно съели по полной большой чашке.
— Мой дом беден, — обратился затем Докён к Джесину, — никаких деликатесов нет. Последнее время питались все больше просом, а нынче вот зарезали эту жирную курицу. Нам с братом суп понравился. Мы поели с удовольствием. А что скажет дорогой гость?
— Никогда в жизни не ел такого вкусного куриного супа! — воскликнул Джесин. И на вопрос Докёна, не хочет ли он еще, ответил: — Честное слово, на редкость вкусно. Если нальете еще чашечку, я не откажусь!
Ему дали еще чашку. Джесин залпом выпил бульон, пустую чашку поставил на стол и опять воскликнул:
— Вот это суп!
— Ну как, — со смехом спросили у него братья, — он вкуснее черепахового?
— Я так славно поел, — всплеснул руками Джесин, — к чему вспоминать о такой гадости?!
— Эх ты, — засмеялся Докён, — суп-то был черепаховый!
Тут все гости захлопали в ладоши и разом громко расхохотались. Тогда Джесин понял, что его разыграли, встал на четвереньки и сделал вид, будто его тошнит.
Отказался от наложницы
Супруга чхомджи[105] Лю Чхунхона, госпожа Хо, была дочерью начальника ведомства Хо Гвана.[106] Юность провела она в девичьей в Наджу, была прекрасно воспитана и строго блюла добродетель. Чхунхон, за которого ее выдали, обращался с ней очень хорошо, уважал и почитал, как самого дорогого гостя. И супруга платила ему тем же. Одежда в доме всегда содержалась в полном порядке, еда была вкусно приготовлена. Чхунхону никогда не приходилось недовольно хмурить брови. И лишь одно сильно тревожило Чхунхона — не было у жены детей.
И вот подыскал он себе на стороне наложницу. А супруга, проведав об этом, ничего ему не сказала. Мало того — она постаралась узнать и тот день, когда Чхунхон условился впервые встретиться с наложницей. Затем, втайне от него, приготовила одежду и угощения, необходимые для брачной церемонии.
Наступил этот день. Чхунхон приказал подать коня и уже собирался ехать. Тогда супруга его велела служанке вынуть из сундука новую одежду и облачить в нее Чхунхона. А потом велела приготовить столик для новобрачных и накрыть большой стол, обильно уставив его вкусными кушаньями. Словом, она устроила все так, как бывает при совершении брачной церемонии. Чхунхон удивился и спросил, в чем дело.
— Когда я вступала в брак с вами, господин, — улыбнулась супруга, — делались точно такие же приготовления. Теперь вы вступаете во второй брак, и здесь ведь тоже не обойтись без церемонии!
Чхунхон отказался от наложницы.
Дар Каннама[107]
Матушка Каннамдок — жена Хван Бона, судовладельца с реки Соган, что в столице. Дом его был расположен на горе Чамду, а сам он торговал всюду на своем корабле. Однажды, в годы правления короля Сонджо,[108] Хван Бон вышел в море, попал в тайфун и не вернулся. Жена его, считая мужа погибшим, сшила себе белую одежду и соблюдала трехлетний траур.[109] Бездетная, в полном одиночестве жила она, испытывая всевозможные житейские трудности. Так прошло несколько лет.
107
Стр. 104.
109