Черепаховый суп. Корейские рассказы XV-XVII веков

Фрейлина «Вода, в которой мыли рис»[291] была царской любимицей, она затмила собой всех придворных красавиц. Однажды государь разбросал по пруду цветы лотоса и велел ей пройти по ним. Любуясь красавицей, он приговаривал: «Под каждым шагом рождается цветок лотоса!».

Прозывали ее «Люлан».[292] Нашелся даже какой-то льстец, который заметил: «Люди говорят, будто Люлан похожа на цветок лотоса. Мне кажется, что цветок лотоса похож на Люлан!». Государь остался очень этим доволен.

Подданный-историк замечает: «О, какой силой обладают слова льстеца! Они слаще, чем сахарный тростник, его льстивое красноречие сплетено хитрее, чем лисьи чары.[293] Увы, как это прискорбно!».

В четвертом году правления Дягиль[294] был сослан в область Сян.

Дягиль родом был из царства Чу. Прозывали его «Ярким». Он был чист душой и своими честными речами всегда шел наперекор желаниям государя. Тогда царевич Фальшивая Орхидея[295] очернил его, и вот Дягиля сослали. Дягиль не мог совладать с чувством горечи и излил свое негодование в поэме «Скорбь Дягиля».[296]

В пятом году правления государь по совету мага-наставника Дикая Груша выпил белой холодной росы и заболел.[297] Тогда он позвал приближенных, те тоже отведали росы и все онемели так, что не смогли сказать ни слова. Государь в великом гневе дважды вскричал «О-о!» — и умер, опал.

Еще при жизни государь хотел уступить престол отшельнику Хризантеме, что жил у бамбуковой изгороди с восточной стороны,[298] но отшельник отказался. А тут подданные Золотого Осеннего царства, преследуя отряды Зеленого леса, вторглись в государство Пруд. Прошло несколько лун, жители столицы от голода стали засыхать. Бедствие погубило и Дягиль и Белый Водяной Орех. Так государство Пруд простояло пять лет и пало.

Отшельник Хризантема по прозванию «Золотая душа» был человеком необычным, манерой поведения он походил на людей глубокой древности. Так как один из его предков служил господину Тао — государям Глиняного Горшка, он жил в «Каштановой деревне»[299] и один лишь сохранял независимость и чистоту. Даже подданные Золотого Осеннего царства при всей своей жестокости не смогли ворваться к нему и подвергнуть притеснениям. В смутное время конца династии Пруд он отличался высокой нравственностью, поэтому его прозвали «Наставник, хранящий чистоту в последние дни царства».

Подданный-историк замечает: «Внезапно возвысились, сменяя друг друга, три династии, стремительно расцвели и увяли четыре государя. Да ведь это же все равно, что мгновение в восточном саду, что сон о Нанькэ![300] Нынче в садах и парках под весенним ветром слышны только печальные голоса птиц, а на прудах и террасах лишь туманы да облака блуждают в лучах заходящего солнца. Даже песней „Пшеничные колосья“, которую сложил Цзи-цзы при виде развалин иньской столицы,[301] и песней из „Шицзина“ „Там просо склонилось теперь“,[302] сочиненной подданным династии Чжоу, невозможно выразить печаль об этом. Как это прискорбно! Как жаль!».

Еще историк добавляет: «Государь Летнего царства разыскал Нефритовую Сливу и тем самым приблизил к престолу потомка династии Глиняный Горшок. Его характер отличался прямодушием.[303] А вот царству Пруд недоставало закона о „трех уважаемых гостях“ — потомках прежних династий![304] Об этом особенно стоит пожалеть. В наше время живут Вьюн, Пион и Лотос. Может быть, они — уцелевшие потомки династий Лето и Пруд?».

А вообще обо всем этом можно сказать: «Человек — это всего лишь одно из существ, которые во множестве живут между небом и землей. Цветов — сотни, тысячи сортов, и человек действительно уступает им в долголетии. (Человек умирает — и не возвращается к жизни, а цветок осенью увянет, весной же опять вырастет. Цветы расцветают по сезонам, но иногда не увядают даже под инеем и снегом. Поистине человеку не сравниться с цветами в долголетии!)

Небо при помощи цветов производит смену четырех времен года — человек различает их по выросшим цветам. А кому из людей можно доверять так же, как цветам?

Когда цветы распускаются, они не благодарят весенний ветер за цветение, а когда опадают, то не ропщут за это на осеннее небо. А кто из людей обладает столь благородным сердцем?

291

«Вода, в которой мыли рис» — так переводится фамилия «супруги Пань», красавицы фаворитки китайского князя Дун-хунь-хоу (499–500), о которой рассказывается в приведенном в тексте предании.

292

Люлан — дословно «Шестой юноша», то есть шестой сын в семье. Прозвище, которое получил во дворце красавец Чжан Чан-цзун, фаворит танской императрицы У-хоу (684–704). Его сравнивали с лотосом в тех же выражениях, что Люлан у Лим Дже.

293

Стр. 189. Лисьи чары. — По китайским представлениям, лисы являются оборотнями, которые могут принимать человеческий облик и вмешиваться в жизнь людей, вредя им колдовскими чарами.

294

Дягиль — намек на Цюй Юаня, который, как сказано в «Лисао», оделся в дягиль, растущий у реки.

295

Царевич Фальшивая Орхидея — намек на царевича Цзы-ланя (лань значит орхидея), сына Хуай-вана (царя Чу, правившего в 328–299 гг. до н. э.). Цзы-лань устроил так, что Цюй Юаня оклеветали перед братом Цзы-ланя, царем Чу, Цин-сяном, который изгнал Цюй Юаня на юг, где тот скитался в области Сян (см. прим. к стр. 156).

296

Поэма «Скорбь Дягиля» — намек на поэму «Лисао» («Скорбь изгнанника»), созданную Цюй Юанем. («Дягиль» и «изгнанник» звучат одинаково по-китайски и пишутся похоже.) Хуай-ван по навету удалил Цюй Юаня от себя, и тот излил в поэме свое негодование по поводу того, что клеветники заслонили от царя честных и бескорыстных людей и дают ему дурные советы.

297

…выпил белой холодной росы… — Есть китайская легенда, что ханьский император У-ди (141–87 гг. до н. э.) по совету мага выпил росы, надеясь обрести бессмертие. «Белая роса» — это также название одного из двадцати четырех периодов китайского года, начинающегося на восьмой или девятый день девятой луны. В это время отцветает лотос.

298

…хотел уступить престол отшельнику Хризантеме, что жил у бамбуковой изгороди с восточной стороны… — Намек на знаменитого поэта Тао Цяня (см. прим. к стр. 148 — Тао Юань-мин), который в одном из своих произведений говорит: «Срываю хризантемы под восточной бамбуковой изгородью». Тао Цянь был непревзойденным певцом хризантем и большим их любителем. Даоские сочинения сообщают несколько историй о достойных государях, хотевших уступить престол отшельникам, которые отказались от этого.

299

Господин Тао — знаменитый поэт Тао Цянь, который жил отшельником в Лили («Каштановая деревня») в современной провинции Цзянси.

300

Стр. 190. Сон о Нанькэ. — Это выражение пошло от новеллы китайского писателя Ли Гун-цзо (VIII–IX вв.) «Правитель Нанькэ». В ней рассказывается, как некий отставной военный увидел чудесный сон, будто он прибыл в страну, государь которой отдал ему в жены свою дочь и назначил правителем области Нанькэ. Он жил в довольстве, но потом на него посыпались несчастья — жена умерла, а сам он попал в опалу и был отослан на родину. Тут он проснулся и обнаружил, что все это ему лишь приснилось. После этого он увлекся даосизмом, поняв, что сон его свидетельствует о тщете погони за чинами, знатностью, богатством и властью.

301

Цзи-цзы — князь Цзи по имени Сюй-юй, верный подданный последнего царя династии Шан — порочного Чжоу (XII в. до н. э.). За попытки увещевать государя был заключен в тюрьму, освобожден оттуда после падения династии Шан царем У-ваном, но бежал (по преданию, в Корею), не желая служить новой династии. Затем он получил от У-вана титул князя Цзи и явился с визитом ко двору. Проезжая по дороге мимо разрушенной столицы Шан, взволнованный зрелищем хлебов, растущих на развалинах, он излил свою боль в песне «Пшеничные колосья».

302

«Там просо склонилось теперь» — песня «Шицзина», где изливается скорбь чжоуского сановника при виде запустения бывшей столицы Чжоу после переноса царской резиденции на восток, в Лоу в 770 г. до н. э. (см. прим. к стр. 161 — Восточный Глиняный Горшок).

303

Его характер отличался прямодушием. — Царство Лето ассоциируется с царством Ся (см. прим. к стр. 153 — Глиняный Горшок). Государи династии Ся, по древнекитайской теории, выдвинули особый принцип управления, который считали главным для воспитания народа, — «прямодушие».

304

Закон о «трех уважаемых гостях». — См. прим. к стр. 176 — указом повелел разыскать потомков династии Глиняный Горшок.