Как только всадники въехали на мост, монах выскочил наверх и склонился перед конем правителя. Но правитель сильно разгневался, приказал избить его и ускакал. А монах без чувств скатился под мост. Тут-то его и заметили стражники, как раз в эту пору совершавшие обход.
— Под мостом валяется труп какого-то монаха, — удивились они. — Давайте-ка испробуем на нем свое оружие!
Они подняли копья и принялись поочередно колоть ими монаха. А монах так перепугался, что и вздохнуть не смел. Вдруг одни стражник сказал, обнажая нож:
— Говорят, из мужского корня буддийского монаха получается отличное лекарство. Отрежу-ка я его, да и пойдем дальше!
Тут уж монах вскочил на ноги и с громкими воплями обратился в бегство.
Только после захода солнца добрался он до своего монастыря. Ворота были уже закрыты. Сколько ни кричал истошным голосом монах, служка не отпирал.
— Наш наставник ушел к своей жене! — наконец крикнул он. — Ты что, негодяй, орешь средь ночи?
Тогда монах решил проползти во двор монастыря через собачий лаз.
— Вечно чья-то собака шляется по ночам и слизывает масло перед изображением Будды, — нарочно громко сказал служка. — Вот и опять прибежала!
Он схватил дубинку и больно избил монаха. Про того, кто попадает в переделку, теперь и говорят: «Он как тот монах, что переходил речку!».
Любовь и гибель Ана
Некто сэн[28] Ан происходил из знатного столичного рода. Числился он в Хангуне,[29] однако все время проводил в праздности и развлечениях. Разодетый в великолепные одежды, всюду разъезжал он в роскошной коляске. Рано овдовев, Ан жил совсем один.
Но вот однажды прослышал он, что в восточной части города в одной богатой семье есть красивая девушка, которая служит у министра. Стал посылать Ан дорогие подарки с просьбой отдать за него девушку, но неизменно получал отказ. В конце концов он даже заболел от досады. Тогда вокруг стали говорить, что он, мол, заболел от несчастной любви, и тем самым вынудили родителей девушки согласиться на этот брак.
Девушка, лет семнадцати — восемнадцати, была мила и благонравна, и Ану, который тоже был молод и хорош собой, она пришлась по сердцу. Любовь их крепла день ото дня. Соседям Ан понравился, а родители девушки и вовсе души в нем не чаяли; постоянно о нем заботились и даже решили выделить ему большую часть своего состояния. Однако другим зятьям это не понравилось. Они улучили момент и пожаловались министру:
— Как пришел в дом новый зять, начала наша семья разоряться. Жить становится все труднее и труднее!
— А не говорил ли я, что нельзя брать в семью такого непутевого зятя? — рассердился министр. — Я накажу его, чтобы и другим неповадно было!
Тут же послал он троих здоровенных слуг схватить и привести к нему жену Ана. Мирно обедал Ан со своей женой, когда в дом ворвались слуги и объявили волю министра. Испуганные, удрученные предстоящей разлукой, супруги только молча заплакали.
И с того дня молодая женщина была заперта в доме министра. Ограда здесь высокая, ворота снаружи и изнутри крепко заперты. Положение сначала казалось безвыходным. Однако Ану и родителям его жены удалось подкупить слуг и привратников, и Ан стал встречаться со своей женой по ночам. А встречались они обычно в домике, который купил Ан по соседству с домом министра.
Прислали однажды родители своей дочери пару красных туфелек. Туфельки так ей понравились, что она не расставалась с ними; любуясь, то и дело трогала их руками.
— Для кого это ты нарядилась в такие красивые туфельки? — пошутил Ан.
— Не забыла я своей клятвы о супружеской верности, — изменившись в лице, ответила женщина. — Зачем ты так говоришь?
Тут же схватила она нож и на мелкие кусочки изрезала одну туфельку.
А то еще сшила она как-то себе белую кофточку, и Ан опять стал подшучивать над нею. Закрыв от смущения лицо руками, жена его заплакала:
— Я никогда, никогда не изменю тебе! А сам-то ты, наверно, мне изменяешь! — Она сорвала с себя кофту и бросила в канаву.
Ана радовала и трогала преданность жены, он любил ее все сильнее. Каждый вечер встречались они и расставались только на рассвете. Но вот через несколько лун узнал об этом министр. В гневе решил он выдать замуж молодую женщину за другого, за простого слугу.
— Ну что ж, — с притворной покорностью сказала жена Ана, — придется снова выходить замуж!