В 81-м НПО «Аргон» представило однокристальный «Домбай-32бис». Его архитектура в основном повторяла «Домбай-32», но вот тактовая частота составляла уже 4 мегагерца.
Новые модели «Рекордовских» персоналок проектировались также исходя из открытой архитектуры – правда, с иной, нежели у IBM, шиной.
«Союзы» летали со старым БЦВК – а вот весь новый транспортный комплекс должен был летать уже с новой электроникой.
В свете пока не озвученных, но известных «кому надо» планов нового американского президента дешевый выход на орбиту становился приоритетом номер раз. В марте 81-го с Байконура стартовала «Н-23» несколько необычного вида. Боковые блоки были снабжены V-образным оперением и несли «на спине» какую-то сложную конструкцию. После отделения и торможения конструкция разложилась в прямое крыло и стреловидное переднее горизонтальное оперение. Запустились турбореактивные двигатели, блоки пошли на посадку к недавно увеличенной ВПП космодрома. Первый блок сел штатно, в автоматическом режиме. Второй – промахнулся, подломил шасси и пропахал брюхом степь. Тем не менее, самая дорогая часть – основной двигатель – не пострадала. Диагностика, переборка двигателей. На повторный старт блок А1 вышел практически таким же, как и в первый раз, блок А2 – с новыми баками и силовой конструкцией. К «Салюту-5» ушел первый чисто научный модуль, а на ВПП космодрома благополучно вернулись первые советские теперь-уже-многоразовые разгонные блоки. Финансовые подсчеты показали, что при десятикратном использовании блоков первой ступени (а в перспективе намечалось увеличить ресурс до 25 полетов) стоимость килограмма на низкой околоземной орбите падала с 700 до 500 рублей. Терялись только баки 2 и 3 ступеней, 3 дешевых серийных двигателя и недорогой БЦВК. Выводимая на орбиту масса несколько падала – с 30.5 до 28 тонн – но это, особенно с учетом прогресса в электронике, было приемлемой платой.
Тем временем на аэродроме в Жуковском учился летать и советский «челнок». Он весьма существенно отличался от американского Шаттла. Прежде всего, в его конструкцию были интегрированы топливные баки 3 ступени – носовой для керосина и два кислородных – в корме. Кабины пилотов как таковой у летного изделия предусмотрено не было – капсула экипажа, снабженная собственной теплозащитой и САС, могла устанавливаться в размещавшийся над кислородными баками отсек ПН. Впрочем, на летавшем аналоге кабина пилотов, контролировавших работу автоматики, присутствовала. Для самостоятельного взлета помимо 2 штатных ТРД обеспечения посадки «аналог» был снабжен еще парой.
После сотой посадки (из них 21- полностью в автоматическом режиме, без людей на борту) аппарат перегнали на полигон в Заволжье. Оттуда, с одного из аэродромов в степи, аналог стартовал в последний раз. В грузовом отсеке разместилась капсула экипажа – несколько измененный СА «Союза» – и габаритно-весовой макет многофункционального стыковочного отсека. На высоте около километра на борт была подана команда. Аналог выполнил полубочку и вверх днищем устремился к Земле. Автоматика среагировала мгновенно. Резкими ударами двигателей ориентации корабль перевернуло в нормальное положение. Вышибая панели створок грузового отсека, капсула стартовала вверх под углом в 45 на высоту, достаточную для открытия парашюта. Сидящий в кресле командира «Иван Иванович» совершил жестковатую, но приемлемую посадку. С неработающими ТРД, с нарушенной центровкой, с развороченной работой САС кормой, аналог продолжал бороться. Уцелевший БЦВК работал и щитками, и остатками топлива в ДУ ориентации. Перед самой землей аппарат дернул носом вверх и пропахал днищем степь, подняв тучу пыли. Подбежавшие от вертолета испытатели остолбенели. Корабль лежал на брюхе. Носовой бак был частично смят, левое крыло пошло трещинами. Из разнесенной ТТРД САС кормы ползла пена от огнетушителей. Но форма корабля осталась вполне узнаваемой.
Расшифровка черных ящиков показала, что будь в аналоге экипаж – он имел бы существенные шансы на спасение. Отстыковав крылья (и естественно, обезвредив все, что подлежало обезвреживанию), аналог вместе с СА загрузили в «Антей» и отправили в Монино, где для столь примечательного экспоната был возведен отдельный ангар.
Первый космический старт советского челнока состоялся в январе 83-го. О старте объявили заранее, и ЦТ за 2 дня до назначенной даты показало СК «Н-23», установленную на него ракету с многоразовыми боковухами и возвышающийся на месте 3 ступени космический самолет.
Однако случился небольшой конфуз – перед самым стартом не отошла одна из ферм башни обслуживания. Запуск перенесли на две недели.