— Мне здесь определенно не нравится, парни, — первым нарушил молчание Леонардо.
— Мне тоже, — со вздохом согласился Рафаэль.
— Здесь нет микроволновой печи и продуктов для приготовления пиццы, — грустно пошутил Донателло.
— Какие есть соображения относительно нашего маршрута? — оборвал бесплодные сетования Микеланджело.
— А почему мы должны куда-то идти? — обеспокоился Леонардо.
— Потому что, если мы тут останемся, то через неделю протянем ноги без пищи и воды, — растолковал Микеланджело.
— Но так как попали мы сюда не по своей воле, то, может быть, нас извлекут отсюда тоже не спрашивая нашего разрешения? — не слишком уверенно сказал Рафаэль.
— Сомневаюсь, — покачал головой Микеланджело. — Все неприятности, какие только случались с нами, всегда происходили помимо нашей воли. И никто нас никогда не выручал из беды. Всегда приходилось выпутываться самим.
— Но может, не будем спешить уходить отсюда? — спросил Донателло, которому меньше всего хотелось сейчас отправляться на поиски приключений. — Возможно, мы здесь, потому что кто-то хочет с нами встретиться. Вот мы и должны денек-другой подождать этого неизвестного. Мы должны знать, с какой целью нас сюда забросили, и чего от нас хотят.
— А ты уверен, что тот, кто нас сюда забросил, настроен миролюбиво? — с подозрением оглянулся Микеланджело. — Что, если этот неизвестный желает нашей гибели?
— Этого я и опасаюсь, — подал голос Леонардо.
— Я тоже, — признался Микеланджело. — Вы знаете, парни, что я не смелее всех вас вместе взятых. Просто я осторожнее, и привык просчитывать свои действия на несколько ходов вперед. Неужели вы не видите, что, находясь в этой низине, мы совершенно беззащитны?
Переглянувшись, Леонардо, Донателло и Рафаэль промолчали, а молчание было знаком согласия.
— Вообразите хотя бы на секунду, что вон за той горой притаился враг, — продолжал Микеланджело. — Каковы наши шансы выжить, если враг немедленно атакует нас?
— Нулевые, — уныло кивнул Донателло.
— Я так просто не сдамся! — отважно выхватил свой кинжал Леонардо.
— Никто из нас просто так не сдастся врагу, — урезонил его Микеланджело. — Но много ли толку в том, что мы здесь погибнем, перебив при этом множество врагов? Лучше будет, если при любых обстоятельствах черепашки-ниндзя останутся живы. А до тех пор, пока мы будем оставаться в этой низине, наши шансы на выживание будут по-прежнему нулевыми.
— Тактически правильнее занимать оборону не в низине, а на высоте, — важно заметил Леонардо. — Так не стоит ли нам забраться вон на ту гору. У нее плоская вершина — достаточно удобная для того, чтобы разбить лагерь и занять круговую оборону. Если мы там засядем, никакой враг не сможет подкрасться к нам незамеченным.
— А мне кажется, следует взобраться вон на ту гору, — указал в противоположную сторону Донателло. — Она выше всех остальных гор. С ее вершины мы будем лучше видеть окрестности.
— А мне кажется, что будет лучше, если мы вообще уберемся подальше от этого мрачного места и выйдем на равнину, — заявил Рафаэль. — На равнине не надо бояться внезапных камнепадов, там легче разбить лагерь. Не придется долго разыскивать дрова, как в горах. На равнине хорошо видны окрестности.
Микеланджело не спешил высказывать свои соображения и обдумывал приведенные друзьями доводы. Он с самого начала пользовался у трех друзей безусловным авторитетом. За ним было последнее слово в выборе маршрута. Микеланджело понимал, что малейшая ошибка может стоить жизни ему и его друзьям. Рассчитывать приходилось лишь на собственные силы.
— Я полагаю, что следует прислушаться к мнению Леонардо, — наконец, произнес он. — Нам нет нужды карабкаться на самую высокую вершину, как предлагает Донателло, потому что даже с ее высоты мы не сможем разглядеть всю гористую местность. Здесь слишком много ущелий, не заметных сверху. Нам опасно выходить на равнину, как предлагает Рафаэль. Потому что, если ночью нас атакуют превосходящие силы противника, мы не сможем им противостоять. На плоской же вершине мы сумеем спокойно переночевать. А дальше будет видно. Чует мое сердце, что тут нас на каждом шагу поджидают опасности.
Черепашки-ниндзя отправились к горе, на которую показал Леонардо. Слова Микеланджело произвели на всех сильное впечатление. Шагая по раскаленной солнцем земле, они внимательно присматривались к каждому валуну, за которым могла таиться опасность, и чутко прислушивались к окружающим звукам.
Очень скоро пророчество Микеланджело начало сбываться.
— Я бы все же очень хотел знать, каким это чудом мы здесь оказались, — продолжал тихо бубнить Рафаэль, шагая рядом с Донателло. — Я не могу чувствовать себя спокойно, не зная этого.
— А хочешь знать, что я думаю по этому поводу? — резко спросил Донателло.
— Что же? — загорелся любопытством Рафаэль.
— Ничего, — отрезал Донателло. — И не хочу ломать над этим голову — бесполезно.
— Ты называешь ерундой то, что мы в одну секунду перенеслись из нашей милой кухни в эту пустыню? — возмутился Рафаэль. — Для тебя ерунда то, что моя вкусная пицца сейчас стынет на столе? Я столько времени потратил на ее приготовление. Моя пицца была настоящим кулинарным шедевром...
— Далась тебе твоя пицца! — раздраженно поморщился Донателло. — Если выберемся отсюда, приготовишь новую. И мой тебе совет — впредь клади в свое кушанье поменьше ананасового соуса. У меня в последнее время началась от него изжога. Я больше предпочитаю томатный кетчуп.
У Рафаэля, чей кулинарный талант вновь был поставлен под сомнение, от возмущения перехватило дух. Он приготовился отпустить очередную колкость по адресу сомнительных гастрономических вкусов друга, как неожиданно совсем рядом раздался звериный рык, от которого задрожала земля.
Высокий продолговатый валун, мимо которого проходили черепашки-ниндзя, внезапно ожил. То, что казалось мертвым камнем, вдруг проворно задвигалось. Открылось большое мутное око, которое пристально изучало пришельцев. Разинулась огромная пасть, усеянная острыми, как ножи, клыками. Валун привстал на длинных массивных лапах с когтями и щелкнул толстым хвостом.
Оказалось, что черепашки-ниндзя шествовали мимо огромного чудовища, которое, используя защитную окраску, на время притаилось. Теперь, когда пришельцы оказались рядом, чудовище решило, что таиться дальше нет нужды. Оно полагало, что добыча уже не ускользнет.
Онемев от изумления, черепашки-ниндзя поняли, что у громадного хищника в голове зреет единственная мысль — кого съесть первым?
— У меня появилась отличная мысль, парни, — тихо произнес Леонардо.
Чудовище не нарушало тишины, размышляя о том, что, пожалуй, обед следует начать именно с этой чрезвычайно болтливой черепахи.
— Какая? — шепотом спросил Микеланджело.
Чудовище перевело взгляд в его сторону — этот тип тоже показался ему довольно аппетитным.
— Бежим! — крикнул Леонардо, не желая дожидаться, кому именно из четверых чудовище отдаст предпочтение.
Еще не замерло эхо от его крика, как четверо друзей претворили этот призыв в действие. Реакция монстра с маленьким рогом на носу тоже была мгновенной. Едва Леонардо издал звук, как чудовище ринулось прямо на него, решив, видимо, что самая говорливая пища должна быть и самой вкусной.
Но Леонардо был готов к нападению и, прежде чем чудовище настигло его, высоко подпрыгнул, совершил кувырок в полете и приземлился в двадцати футах от того места, где только что был. Голова чудовища повернулась в его сторону, но почти одновременно огромный хвост,
которым оно намеревалась оглушить остальных трех друзей, просвистел в воздухе.