Гиббо остался там, на Мертвой Земле, вместе с другими, — произнес голос и смолк.
Голос умолк так же неожиданно, как и возник. Будто бы оборвалась невидимая связь.
Черепахи не заметили, как взлетели на космическом корабле «TURTLES» и пересекли межзвездное пространство.
Донателло прильнул к иллюминатору. Внизу расстилалась бескрайняя морская гладь.
— Черепахи! Я вижу воду! Море! — закричал он.
Лео тоже посмотрел в окно.
— А я вижу землю,— задумчиво произнес он. Затем взял в руки таинственную карту с изображением загадочного острова и сравнил очертания береговых линий.— Масштаб один к десяти,— заключил он после недолгой паузы,— значит, перед нами Мертвая Земля! Итак, черепахи! Что бы ни случилось и как бы там ни было, если свыше нам велено оживить эту странную землю, то давайте начнем с того, что возьмемся крепко за лапы и споем все нашу любимую песню. А ты,— Лео обратился к бутылке,— прошу тебя, будь нам опорой и подмогой! Аминь, братва!
...Черепахи, дружно взяв друг друга за лапы, образовали плотное кольцо, открыли люк и, словно зеленый десант, выпрыгнули из корабля.
Над серым островом в блистающем бескрайнем море застыли слова их веселой песни:
— Вслед за нами придут другие.
Будет больше у них терпенья,
Больше ловкости и упорства.
И земля устоять не сможет
Перед их красотой и силой.
А поддержкой им будет песня —
Та, которую
Мы сложим!
Эй! Черепахи!
Эй! Не робей!
Вперед, черепахи! Вперед!
Возьмите старую черепичную крышу
Вскоре после полудня.
Рядом поставьте
Высокую липу,
Подрагивающую на ветру.
Поместите над ними, над крышей и липой,
Синее небо,
В белой купели облаков отмытое поутру.
И не вмешивайтесь.
Глядите на них.
Эй! Черепахи!
Эй! Не робей!
Вперед! Черепахи!
Вперед!
Бывает, что и дрозду
Становится холодно.
И тогда он — всего лишь птица,
Которая ждет тепла.
И тогда он простой бродяга,
Неприкаянный и несчастный.
Потому что без песни
Пространство
Бесстрастно.
Эй! Черепахи!
Эй! Не робей!
Вперед, Черепахи!
Вперед!
Эге-гей!
На этом стройная связь воспоминаний Донателло начинала теряться. Он снова огляделся вокруг. Теперь ему было совершенно ясно, что его окружали не призраки, а существа, похожие на огромных пауков.
«Если они подойдут ко мне, я с ними расправлюсь!» — подумал он.
Первый паук приблизился. Он был небольшого размера с несколькими алыми пятнами на спине. Ступал он сначала правой, затем левой лапой, потом подтягивал задние.
Донателло нащупал в кармане заряженный пистолет и выстрелил. Паук только слегка пошатнулся и снова стал подбираться все ближе и ближе к Донателло. Но чудо! Он был не один! Рядом с ним словно из-под земли вырос точь-в-точь похожий на него еще один паук, разница была только в окраске. Будто отраженный в зеркале, двойник копировал каждое движение своего собрата. Донателло выстрелил еще дважды. Пауков стало четверо. Они приближались также медленно, замыкая собой кольцо вокруг Дона.
«Значит, от моих выстрелов они умножаются,— подумал Донателло,— что же делать?»
Он нащупал на груди меч и нервно сжал рукоятку.
«Эх, были бы рядом мои друзья! — пронеслось у него в голове, и он машинально засвистел вполголоса мелодию их любимой песенки:
— Эй! Черепахи!
Эй! Не робей! Вперед!
Черепахи! Вперед!
Эге-гей!
Но удар мечом наносить не пришлось.
При первых же звуках песни пауки исчезли, растворились, будто бы их не было. Донателло на миг растерялся. Но тут же к нему вернулась прежняя уверенность и сила, и он уже, громче и веселей запел:
— Эй! Черепахи! Эй!
Не робей! Вперед!
Черепахи! Вперед!
Непривычно звучал живой голос над серой Мертвой Землей. Донателло, наконец, поднялся на ноги и пошел вдоль берега блистающего моря в надежде найти хоть какие-то останки своих друзей или космического корабля.
ОДИНОЧЕСТВО
На серой планете вокруг не было ни домов, ни живых деревьев, ни полей. Одна гладкая, тоскливо-ровная поверхность каменистого берега. Кое-где возвышались сухие стволы надломленных пальм, это говорило о том, что, возможно, когда-то, давно здесь была жизнь.
«Почему же сейчас здесь никого нет, кроме этих уродов — пауков?» — подумал Дон, насвистывая на ходу свою веселую песенку:
— Вслед за нами придут другие.
Будет больше у них терпенья,
Больше ловкости и упорства.
И земля устоять не сможет
Перед их красотой и силой.
А поддержкой им будет песня —
Та, которую
Мы сложили!
Эй! Черепахи!
Эй! Не робей!
Вперед! Черепахи!
Вперед!
Пройдя довольно большой отрезок пути вдоль берега, Донателло вслушался.
Он оказался совсем недалеко от огромной темной пещеры. Неподалеку шумела вода. Бурный водопад стекал на сухую каменистую почву, впитывался в нее, словно пытаясь оживить влагой эту безжизненную серую пустыню.
Донателло остановился. Отдышался. В волосы ему набилась грязь. Он, осторожно продираясь сквозь сухие кусты, достиг желанного водопада, но только тут понял, что с мытьем придется подождать.
Ну как он услышит чьи-нибудь внезапные шаги, плескаясь в воде? Как укроется в ручье или на открытом берегу?..
Донателло внимательно вслушался. Всмотрелся в темные провалы пещеры.
Возле нее копошилось племя огромных безобразных пауков. Это были человекообразные пауки. Со страху Донателло показалось, что это погоня. Но пауки только пошарили по опушке возле пещеры, наверно, собирали свои копья и стрелы — и сразу поползли, бросились обратно, к сумрачным скалам, будто чего-то испугались...
Донателло успел рассмотреть, что они тащили на спинах огромный кокон, в котором шевелились какие-то существа. И тут он внезапно увидел, рассмотрел и узнал! Он узнал Лео! Окрашенный в красный цвет, точь-в-точь напоминающий пятна на паучьих спинах, качался, точно куколка, в коконе Лео! Но образ этого красного Лео никак не хотел сливаться в сознании Дона с прежним портретом друга.
День угасал; круглые серые пятна смещались по сухим стволам, бледный свет струился с неба. Со стороны пещеры не доносилось ни звука. Наконец, Донателло выбрался из кустов и стал пробираться к заслонявшим перешеек каменистого мыса непролазным зарослям. Очень осторожно он выглянул из-за веток и увидел, что Микки, окрашенный в коричневый цвет, сидит у входа в пещеру. За его спиной подымался густой столб дыма. И у Донателло защипало в ноздрях и потекли слюнки. Он утерся ладонью и впервые с утра почувствовал голод.
Паучье племя, наверно, смотрело, как капает и сгорает в огне сало. Смотрело, не отрывая глаз.
Кто-то еще, неопознаваемый, вырос рядом с коричневым Микки, дал ему что-то и снова исчез за спиной. Микки растопырил руки, заработал челюстями. Через миг на Микки надели такой же кокон, какой уже видел Донателло на выкрашенном красной краской Лео.
Донателло отполз осторожно за огромный камень, терзаемый горькими мыслями.
Он старался уговорить себя, что его оставят в покое, если даже увидят. Но несчастье, обрушившееся на Лео и Микки... Оно стояло над Мертвой Землей, над головой Дона, как туман. Раскрашенные человекообразные пауки ни перед чем не остановятся. И еще эта странная ниточка песни! Если спеть — смогут ли они все вместе исчезнуть? Или, наоборот, спев песню Донателло лишь выдаст себя и даст взять себя голыми руками? Ответа не было.
Он замер весь в серых сумрачных пятнах, придерживая сухую приподнятую ветку. И вдруг затрясся от ужаса и крикнул: