— А система всех возможных открытий, капитан? — спросил Эппи.
— Да, она существует,— нехотя отозвался капитан.— Я взялся за этот вопрос из любопытства, меня заинтересовали практические выводы из моих теоретических работ. К чему изображать невинность? Все наши идеи имеют последствия. Об этом написано в книге Великого Будды. Мой долг был исследовать все практические последствия разработанных мной теорий. Касающихся Великого кристалла власти и энергетики. Результат получился поразительный. Новые, невиданные доселе энергии могут быть освобождены и возникнет иная жизнь, которая превзойдет любую фантазию, если, конечно, мои открытия попадут в руки истинных людей.
— Этого вам вряд ли удастся избежать,— засмеялся Эрнст.
— Вопрос лишь в том, кому это раньше достанется,— вставил Эппи.
— Вы хотели бы осчастливить вашу разведку, Эппи? — засмеялся капитан.
— А почему бы и нет? — ответил Эппи.— Речь идет о свободе нашей науки и ни о чем другом. Мне все равно, кто обеспечивает нам эту свободу. Я буду служить любому. Я знаю, сегодня много говорят о нашей ответственности, и тут вдруг нас обуревает страх, и мы становимся моралистами. Какая чепуха! Мы должны открывать новые области, вот и вся наша задача. А как человечество пойдет по тем путям, которые мы ему откроем, это дело не наше с вами, а человечества. Наше дело — сам кристалл. А не способ его применения.
— Допустим, что вы правы,— сказал Эрнст.— Наше дело открывать новое. Так думаю и я. Но мы не можем сложить с себя высокую ответственность. Мы даем в руки людям могучую силу. Это дает нам право ставить условия. Мы должны стать политиками силы, потому что мы — избраны. Мы должны сами решить, на кого будет работать наша наука, и я для себя это решил. Вы жалкий эстет, Эппи! Почему бы вам не прилететь к нам, если вам нужна всего лишь только свобода науки? Мы давно уже не позволяли себе опекать ученых космоса. Нам тоже нужны только результаты их деятельности. И наша цивилизация вынуждена хватать куски из рук науки.
— Обе наших цивилизации, Эрнст,— произнес Эппи,— должен сейчас хватать куски из рук этого капитана.
— Наоборот! Он должен будет нам служить. Мы оба держим его за горло.
— Да ну? — удивленно проговорил Эппи,— скорей мы с вами держим друг друга за горло. Ведь наши разведки, увы, пришли к одной и той же догадке! Не будем себя обманывать, давайте лучше обдумаем то немыслимое положение, в которое мы из-за него попали. Если капитан полетит с вами, я не смогу вам ничем помешать, поскольку вы не допустите, чтобы вам мешали. Но вы будете беспомощны, если капитан примет решение в мою пользу. Он может выбирать, а мы нет.
Послышался грохот стульев. Затем Эрнст торжественно произнес:
— Возьмем в руки оружие. Давайте драться! — ответил Эппи.
Раздались щелчки заряжаемых револьверов. Жаль, что дело у нас должно решаться кровью,— сказал Эрнст.— Но мы вынуждены стрелять друг в друга и в пауков, а если понадобится, то и в капитана. Хотя он и самый ценный человек во Вселенной, но рукописи его еще ценнее, чем он сам.
— Мои рукописи? — удивился капитан.— Я их сжег.
Наступила мертвая тишина. Слышно было, как крутится старая магнитная пленка.
Затем раздался безудержный смех Эрнста. Он закричал:
— Сжег? Закричал и Эппи:
— Сжег? Вы сожгли свои результаты? Результаты пятнадцатилетнего труда?
От этого можно сойти с ума! — орал Эрнст.
— Да! — голосил Эппи. Капитан заговорил тихо и спокойно:
— Мы трое — ученые. Решение, которое мы должны принять,— это решение ученых. Подойдем к делу научно. Мы не можем руководствоваться мнениями, мы должны подчиняться логике. Попытаться найти разумный выход. Мы не имеем права на ошибку в наших рассуждениях, потому что эта ошибка может привести к мировой катастрофе. Отправная точка ясна. У нас у всех одна общая цель, но у каждого своя тактика. Цель наша — власть над живой и неживой природой. Вы хотите сохранить науку свободной и отрицаете ее ответственность. Или же во имя политики силы обязываете науку нести ответственность перед определенной цивилизацией. А как это будет выглядеть на деле? Если вы хотите, чтобы я принял решение, то я требую, чтобы вы мне это разъяснили.
— Группа крупнейших ученых вас ждет,— горячо зашептал Эппи ему в ответ.— Условия и вознаграждение — идеальные. Кристалл Будды! Правда, места там... но есть превосходные установки искусственного климата... Словом, не хуже, чем здесь!
Эппи закашлялся.
— Эти ученые свободны в своих действиях? — спросил капитан безучастно.
— Ах, дорогой капитан! Эти ученые согласились разрабатывать научные космические проблемы, имеющие решающее значение для цивилизаций. Отсюда вы можете делать вывод.
— Значит, они свободны,— пробормотал капитан и обратился теперь к Эрнсту.— Эрнст! Вы утверждаете политику силы... Для этого надо обладать силой. Она у вас есть?
Эрнст что-то промычал в ответ:
— Нет... гм... вы меня не поняли, капитан. Моя политика силы состоит именно в том, что я отказываюсь от своей власти над чем-либо или кем-либо, включая и сам великий кристалл, в пользу какой-нибудь одной организации.
Капитан задумался. Но через минуту спросил снова:
— Можете ли вы направлять эту организацию так, как вам подсказывает ваше чувство ответственности, или есть опасность, что эта организация будет управлять вами по своей воле? Я считаю себя учеником Будды и потому руководствуюсь религиозными принципами буддизма, задавая этот вопрос.
Эрнст засмеялся.
— Дорогой капитан! Это же смехотворно. Я могу надеяться, что организация прислушается к моим советам, но не более того. Если у человека нет такой надежды, у него не может быть никаких политических убеждений.
— Но ваши ученые, по крайней мере, свободны? — тихо спросил капитан.
— Для обороны планеты...— начал, было, Эрнст.
— Поразительно! — воскликнул капитан, громко отодвинув стул.— Каждый из вас восхваляет свою теорию, но практически вы предлагаете мне одно и то же: тюрьму. Но я предпочитаю тогда уж лучше остаться здесь, на Мертвой Земле, на своем корабле, в собственной лаборатории. С пауками...— тихо добавил он.— Здесь я, по крайней мере, уверен, что не стану игрушкой в руках космических проходимцев.
— На известный риск надо, конечно, идти,— проговорил Эрнст.
Капитан гулко зашагал по каюте.
— Бывает такой риск, на который человек не имеет права идти,— сказал он,— например, гибель человечества. Мы знаем, что делает мир, любой мир, любая цивилизация, с тем оружием, которое уже создано, а кристалл Будды — это невиданное доселе оружие. Невиданное оружие! — громко закричал он.— И вы, Эрнст, и вы, Эппи, оба это понимаете. Что сделает мир с оружием, которое станет возможным, благодаря мне, использовать, нетрудно себе представить. Этой мысли я подчинил свою жизнь. Я был беден. У меня была жена и трое детей. В университете передо мной маячила слава, мне сулили деньги. И то и другое было слишком опасно. Если бы я опубликовал свои работы, я опрокинул бы нашу науку и разрушил основу всей экономики. Такая ответственность заставила меня выбрать иной путь. Путь буддизма. Я отказался от карьеры, послал ко всем чертям промышленность и бросил семью на произвол судьбы. Я улетел сознательно на Мертвую Землю. Я — бесприютный скиталец. Но, завладев кристаллом Будды, я не обращу его во зло и в насилие. Это я знаю наперед. Я останусь здесь!
— Но это же не выход! — закричал Эппи.
— Рассудок толкнул меня на этот шаг. Мы в нашей науке подошли к последней грани познания. И все, что дальше,— мертво. Потому что мы шли по ложному пути мертвецов. Мы знаем отдельные, точно сформулированные законы, некоторые основные соотношения между непостижимыми явлениями, и это все. Все остальное останется непостижимой тайной. Мы дошли до конца нашего мертвого пути. Не честней ли остаться здесь, на Мертвой Земле, чтобы попробовать еще раз начать все сначала. Пусть даже с самого примитивного. С яйца черепахи. С них создавался живой мир...