— Кажется, приходит нам конец, Раф,— тихо сказал Микки.
Похоже на то, Микки, — ответил Раф. — Нам не вырваться. Ты обратил внимание, как блестят наши одежды? Пауки, очевидно, вымазали нас каким-то клейким веществом. Вот почему мы словно превратились в кокон. Что-то готовят нам эти пауки...
Микки наблюдал за теми, которые побежали по приказу старой паучихи. Пауки быстро взметнулись на самый верх. Там висели небольшие «узелки». Микки уже понял, что это за «узелки». Пауки, очевидно, заготавливали пищу впрок, вешая свои запасы под куполом пещеры.
Пауки сорвали пару «мешков» и спустились вниз. Старый паук принял «мешок». В нем находился обмазанный клеем таракан. Паук оторвал кусок тараканьего мяса и протянул его ко рту Лео. Тот стиснул зубы и замычал с отвращением. Пауки пощелкали, поурчали и предложили другое блюдо, обсосав предварительно клей с большого бело-синего червя. Лео снова отказался есть. Паук с большим терпением продолжал угощать пленников клопами, гигантскими стрекозами...
Некоторые из этих «блюд» были еще живыми. Лео понял, что пауки не сразу убивают свои жертвы, а сохраняют их живыми. И, видимо, даже кормят. Поэтому-то старая паучиха с таким вниманием и терпением старалась узнать, чем же питаются эти двуногие, попавшие им в руки. После долгих попыток накормить «мясом», паучиха решила, что пленники не плотоядные животные, и снова защелкала.
Через несколько минут покорные слуги принесли настоящий кокосовый орех. «Откуда он здесь, на Мертвой Земле? — подумал Лео.— Видно, эти тарантулы не так глупы, как кажется, и довольно запасливы». Лео был голоден. Завтрак был как нельзя кстати. Притом, чем бы все это ни кончилось, надо набираться сил. Однако Лео одолевали сомнения: принимать пищу или нет? Если пауки не едят трупов, то, убедившись в том, что «добыча» вообще отказывается от пищи, не прикончат ли они ее тотчас, пока она жива? И Лео решил есть, когда он открыл рот, паучиха одобрительно защелкала. Другие подхватили свежую новость: «Едят»,— и щелканье понеслось по всей пещере.
Пленники были накормлены. Но положение их от этого не стало лучшим.
— Нас откармливают как подвешенных в мешке рождественских гусей,— пошутил Раф.
— Ох, только бы рождество у них наступило не слишком скоро,— отозвался Микки.
Накормив пленников, пауки потеряли к ним интерес и расползлись в разные стороны.
Лео мог вдоволь наблюдать за этими странными существами: как они ловили свою добычу при помощи «газовой атаки», как затем обмазывали цветным клеем, облизывая своим длинным языком — клеевые разноцветные железы, очевидно, находились у них во рту,— как развешивали живые обеды. Так прошел день.
К вечеру начали проявлять признаки беспокойства. Пауки быстрее бегали, лазили, прыгали, громче перекликались, и каждый, видимо, спешил забраться в свое плетеное гнездо до наступления темноты. Внезапно они уснули в той позе, в какой застал их сон. Поразительнее всего было то, что это засыпание происходило молниеносно и одновременно у всех пауков. Несколько запоздавших пауков так и застыли возле сухого надломленного дерева с поднятыми лапами...
В пещере стоял полумрак.
Лео видел, как гигантский ящер, словно вмиг вылупившийся из валявшегося внизу черепа, подбежал к пауку, схватил его в пасть и потащил к выходу из пещеры. Лео нахмурил глаза. Паук не вскрикнул, даже не шевельнулся. Никто не пришел ему на помощь. Этот непонятный глубокий сон был, видимо, самым слабым местом пауков в их борьбе за существование здесь, на Мертвой Земле, где все было полно дьявольских превращений. Вот почему они так спешили запрятаться по своим гнездам, вот почему забирались на сухие деревья.
Для пленников это было первое утешение: они могли быть спокойны — в продолжение ночи их не съедят.
Совсем стемнело. Можно было разговаривать, не опасаясь разбудить пауков.
— Нож при тебе? — спросил Микки.
— Да, но он мне не поможет,— ответил Лео.— Так же, как и меч, который валяется возле дерева. Если бы Донателло пришел к нам на помощь! Но он не найдет нас! Покричать разве на всякий случай...
— Донателло!
— Дон!
— Донателло!
Над Мертвой Землей, над пещерой зависло долгое повторяемое ветром эхо:
— До-на-тел-ло-о-о-о!
ОСВОБОЖДЕНИЕ
Когда серое зарево погасло над горизонтом и совсем наступила ночь, Дон снова пошел к сухим зарослям перед пещерой. Выглядывая из-за веток, он видел, что на вершине горы перед входом в пещеру, стоит кто-то.
Дон стоял на коленках среди теней, и сердце у него сжималось от одиночества. «Ну, да они пауки и пусть...— думал он,— они — вампиры... А тут еще ночные дремучие страхи навалились на него!
Дон застонал тихонько. Он устал, измучился, но он боялся забыться, свалиться в колодец сна. Он боялся пауков.
«Что же это со мной? — подумал Дон,— ведь у меня в руках волшебный кристалл Великого Будды. Значит, нечего бояться... Но как узнать, что надо с этим кристаллом делать?»
Он потерся щекой об руку, в которой был кристалл, вдыхая едкий запах соли и пота. Слева дышала гладь Мертвого Залива, залива смерти, всасывала волны, снова вскипала над каменистым берегом. От пещеры донеслись звуки. Дон оторвался от качания вод, вслушался и различил какой-то ритм:
— Бей!
— Глотку режь!
— Выпусти кровь!
Паучье племя танцевало. Где-то по ту сторону пещеры — темный круг, кто-то из пауков ел мясо. Дон вздрогнул: ближе раздался звук. Насытившись, пауки лезли на сухие деревья, многие из них тут же засыпали, застывали в самых нелепых позах.
Дон пополз вперед, он ощупывал неровную поверхность горы, как слепой. Справа были смутные воды, по левую руку, как шахта колодца, зиял Мертвый залив. Ежеминутно вокруг берега вздыхала вода и расцветала белая кипень. Донателло все крался вперед, наконец, он нащупал выступ вдоль стены. Это был вход в пещеру.
— Микки! Раф! — он окликнул очень тихо.
Ответа не было. Значит, надо говорить громче. Но тогда насторожишь пауков. Донателло не мог предположить, что уснув, пауки выключали слух. Палка, на которой раньше торчал череп-убежище освобожденной им Души, все еще была у него в руках. Он крепко стиснул ее и отбросил прочь.
— Микки... Раф!
Он услышал вскрик, шорох. Вцепившись в коконы, черепахи бормотали что-то.
— Это я — Донателло...
Он испугался, что пауки поднимут тревогу, и подтянулся так, что голова и плечи показались у входа в пещеру. Под локтем, далеко-далеко внизу, вокруг той же скалы, светилась белизна.
— Да это же я... Донателло...
Наконец двое в коконах зашевелились, подались вперед, заглядывая ему в лицо.
— Микки! Раф? Что с вами?
— Мы не знали...
— Мы подумали...— начали было говорить Раф и Микки, но Донателло, приложив палец к губам, знаком приказал им молчать.
— Это паучье племя...
— Они нас заставили...
— Мы ничего не могли...— быстро зашептали черепахи. Донателло тихо заговорил. Голос был сиплый. Его как будто что-то душило.
Я знаю... Я их видел... Послушайте, у меня в руках волшебный кристалл Будды, но я не знаю... Знаю, что в нем заключена жизнь и смерть, как и в наших черепашьих яйцах, но я не знаю, как им пользоваться.
В небе на миг забрызгали звезды. Раздался чей- то мягкий напевный голос, читающий стихи:
— Ива, ты ива,
Ива ты, ива,
На отмели у причала
Под блекнущими лучами!
Расстался с любимой
Гость.
Сердце его болит,
Сердце болит,
Сердце болит...
Фазан, потеряв подругу,
Стонет в ночной дали...
— Это Душа подсказывает мне что-то,— сказал Донателло, но я не могу все же понять...
— Завтра они начнут на тебя охотиться,— сказал Микки.
— Но как же с ними бороться? — задумчиво произнес Дон.
— Сперва освободи нас! Потом мы растянемся цепью поперек берега,— предложил Раф.