- А на земле уже ночь, - задумчиво произнес Донателло.
- Вернее будет сказать - опять ночь, - послышался уже знакомый старческий голос.
Донателло быстро обернулся и хотел прямо в лоб задать старику свой вопрос. Но не решился. Тот, наверное, понял это движение Донателло, потому что улыбнулся, отчего Донателло засмущался и потупил взор.
Тогда старик заговорил сам, отвечая на так и не заданный вопрос:
- Мне становится легко и радостно, когда я вижу, как молодость наслаждается жизнью, каждым ее мигом, каждым ее проявлением. - Он говорил медленно, будто взвешивал слова, прежде чем произнести. - Вот почему старость так тянется к молодости.
Ведь молодость и есть сама жизнь. И старики цепляются за нее как за соломинку, как за последний глоток свежего воздуха, чтобы спокойно удалиться в страну предков и передать там, что жизнь на земле еще не кончилась. Хочу дать вам один совет: никогда не отталкивайте стариков. Мне не раз доводилось слышать, как в споре со старшим молодой говорил: «Чего ты меня учишь?» А старик отвечал: «Я старше, потому и учу», на что следовало: «Старик, ты хочешь научить меня тому, что я пойму со временем без твоей помощи. Ведь рано или поздно я стану таким же дряхлым и занудливым, как и ты. Но все дело в том, что ты не станешь таким, как я». Я хочу сказать вам, что правы и тот, и другой. Вы можете, вы должны иметь свою точку зрения, но при этом не забывайте: все мы были молодыми и все станем старыми. Поэтому не обижайте стариков, которым уже не стать молодыми. Если они тянутся к вам, значит, они любят жизнь и знают ей цену.
Старый африканец перевел дух и замолчал, устремив взгляд в неведомые дали. А черепашки сидели и смотрели на старика, словно боялись упустить самую главную фразу, которую он вот-вот произнесет.
- Ну что, парни, как вам полет? - неожиданно раздался над самым ухом у Микеланджело голос Майкла. - Вы же впервые летите на самолете?
Черепашки обернулись и заерзали на своих местах. Им не хотелось вступать в разговор с этим неприятным типом, который стоял над ними и улыбался своей лакейской улыбкой.
- Они целиком во власти впечатлений, - вмешалась Эйприл, чтобы как-то спасти положение. Она все больше у6еждалась, что у черепашек с Майклом назревает конфликт. И сам Майкл, кажется, тоже стал догадываться, как эта четверка относится к нему.
- Да, я вижу, - сказал Майкл, не оборачиваясь. - Они так увлечены исследованием ночного неба, что проглотили языки.
Последние слова были произнесены таким тоном, будто Майкл хотел вступить с черепашками в словесную перепалку, которая могла перерасти в настоящую ссору вплоть до рукоприкладства. Черепашки почувствовали это. Но они сдерживались, прекрасно сознавая, что сейчас не время и не место для подобных разговоров. Да и Майкл это понял. Он оставил попытки заговорить с ними и отправился на свое место.
- Какой же все-таки противный тип! – прошипел Донателло.
Эйприл заметила недовольные взгляды черепашек и, как только Майкл оставил их в покое, бросила на них укоризненный взор: «Ну так же нельзя».
- Ребята, ради меня, - прошептала она вслух и подмигнула.
Черепашки успокоились и ушли каждый в свои мысли.
- Эйприл! - спустя какое-то время не выдержал Леонардо.
- Ну, что еще? - ответила та, в очередной раз отрываясь от чтения.
- Послушай, а сколько нам лететь?
- Что-то около шести часов, - посмотрела Эйприл на часы. - Мы уже два часа в полете, значит, часа через три-четыре пойдем на посадку. А вам что, уже надоело?
- Пока не очень, - со значением посмотрел на Майкла Микеланджело.
Эйприл все поняла.
- Увы, придется потерпеть не только эти три-четыре часа, - сказала она, - но и ближайшие две недели.
- Вам уже захотелось на землю? - вдруг снова подал голос старик.
Черепашки переглянулись, но тут же поняли, что он вовсе не ждет ответа, а просто искал повод заговорить. Так оно и было.
- Да-а, - задумчиво продолжал старик. - А между тем мы пролетаем над великим океаном, над загадочным океаном, над таинственным океаном. Почему? Да хотя бы потому, что на его месте когда-то тоже была земля.
- Я, по-моему, об этом уже где-то слышал, - похвастался Леонардо.
- Да? - приподнял брови старик.
- Вы, пожалуйста, рассказывайте, - устыдился Леонардо своей несдержанности. - Возможно, я что-нибудь перепутал.
Старик испытующе посмотрел на него, потом перевел взгляд на других черепашек.
- Так или иначе, - сказал он после паузы, - эту память хранили многие и многие поколения моего народа. Мне об этом поведал мой дед, а ему - его дед, а тот в свою очередь услышал от своего деда. И так, из поколения в поколение, передавалась история давних времен. - Старик умолк, будто что-то обдумывал или вспоминал. - Я тоже рассказал обо всем этом своему внуку. Только вот не знаю, как оно будет дальше.
- Мне кажется, что ваш внук не нарушит традиции, - захотелось поддержать погрустневшего старика Донателло.
- А вот я боюсь... - вздохнул тот.
- Но почему?
- Потому что он уже оторвется от земли предков, - ответил старик. - Он будет жить в большом шумном городе и, может быть, никогда не припадет к тому истоку, откуда берет начало его род, не призовет себе в помощь тени дедов, которые могли бы защитить его в любое время и в любом месте. А без этого человек ничто. Вроде он и есть на земле, и в то же время его нет.
Старик снова замолчал.
- А почему вы тогда не взяли внука с собой и не показали ему родину? - поинтересовался Леонардо.
- Он еще мал, - ответил старик. - Ему еще долго жить. А я направляюсь домой, чтобы именно здесь сойти в страну предков.
Леонардо чуть не присвистнул от удивления.
- Ты чего? - толкнул его в бок Рафаэль.
- Он говорит о смерти, - прошептал Леонардо.
- А ты откуда знаешь? - поинтересовался Донателло.
- Слышал в одной телевизионной передаче, - объяснил Леонардо. - Африканские туземцы, когда говорят о стране предков, имеют в виду смерть.
- Да ну! - привстал в кресле Донателло. - Значит, старик летит на родину только для того, чтобы там умереть?
- Выходит, что так, - ответил Леонардо.
- То-то он говорит о первом и последнем в своей жизни полете, - вспомнил Микеланджело.
- Жаль мне его, - прошептал Донателло и уже громче спросил, обращаясь к старику: - Значит, вы летите домой?
- Если бы ты спросил меня об этом хотя бы лет десять назад, я бы знал наверняка, что тебе ответить, - сказал старик. - А теперь... Теперь, пожалуй, скажу так: я лечу на встречу с теми, кого давно не видел.
Черепашки не знали, как вести себя в подобной ситуации, чтобы подбодрить старика.
- А что вы говорили о земле, которая когда-то была на месте океана? - неожиданно напомнил Леонардо.
- Да, здесь была земля, - охотно сменил тему старик. - Со своими полями и лесами, степями и пустынями, зверями и птицами. Здесь жил могучий народ, умнее и благороднее современных людей.
- А что потом? Что с ними случилось? - спросил Леонардо снова.
- А потом... - Старик как бы прислушивался к самому себе. - Вы знаете, что солнце и луна никогда не встречаются друг и другом. Солнце ходит днем, и его удел согревать людей своим теплом. Луна же появляется только ночью, когда солнце уходит на покой. Но в те давние-предавние времена такого порядка не было. И солнце и луна появлялись в небе когда им вздумается. И вот однажды они встретились.
- Вот это да! - нарисовал в воображении картину такой встречи Донателло.
- Да, - говорил старик дальше, - они встретились, и солнце так обдало луну своей гарью, что она с тех пор не может до конца отмыться. Вы видели полную луну?
- Конечно, - ответил за всех Донателло.
- Так вот на ней есть темные пятна, - объяснял старик. - Это и есть гаревые пятна, которые луне никогда не удастся смыть.