- На самом интересном месте, - застонал Микеланджело.
- Да ладно тебе, дай человеку собраться, - Рафаэль одернул друга.
- Вы увидели там сокровища? - спросил Донателло.
- Именно так. Мне кажется, что я и сейчас слышу сухой треск раскрывающегося сфинкса. - Профессор Брэдли вздрогнул.
- Как интересно, я даже и не подозревал о том, что так может все закончиться, - при этих словах на лице у Микеланджело отразилось изумление. – «Закончиться», это не то, - вслух соображал Донателло, - что ж, профессор, начало получилось увлекательным.
Глава 4. Загадка деревянного сфинкса
В гостиной воцарилась тишина. По-прежнему гости находились в некотором напряжении. Долгая беседа вовсе не утомила их, а наоборот - настолько взбодрила, что сидеть на одном месте без движений становилось невыносимо. За окном шумел ливень, гремел гром. В голубом свете молний на темном фоне окон, как на негативной пластинке, появлялись и исчезали призрачные контуры кустов.
Черепашки ждали продолжения истории профессора Брэдли.
- Друзья мои, должен вас огорчить, если думаете, что далее мне сопутствовала удача. Среди множества драгоценностей и украшений я увидел самшитовый футляр, а в нем папирус. Сфинкс оказался саркофагом...
- Чем-чем, - переспросил Леонардо.
- Саркофагом.
- А это еще что такое?
- Леонардо обязательно знать все в точности? - не выдержал Донателло. - Тебе не кажется, что ты задаешь слишком много вопросов?
- Я с удовольствием отвечу. Саркофаг - это гроб или гробница из дерева, камня и других материалов, зачастую украшенная росписью, скульптурой.
- Понял, понял.
- А не значит ли это, что прежде, чем там оказались сокровища, это было местом, где лежала мумия, - Эйприл, кажется, была довольна своим открытием.
- Вы правы.
- А как вы поступили с найденными сокровищами? - вмешался Донателло.
- Больше я их не видел.
- Но что произошло? - изумилась Эйприл.
- Чего я и не ожидал. Папирус я взял с собой домой, а сокровища оставил в запаснике музея, там, где они находились и прежде. Не знаю, думал ли я тогда, какую ценность представляют собой лежащие в саркофаге изделия из камня, драгоценных металлов, кости и дерева. Мне не терпелось поскорее расшифровать сообщение, дошедшее из древности, написанное иероглифами. Я ушел, не думая о последствиях.
- Так что же все-таки случилось? - не выдержал Микеланджело.
- Сокровища, повторюсь, я оставил на месте, но, когда через день вернулся, чтобы решить, как ими распорядиться, их на месте не оказалось.
- Но, профессор, возможно ли это, - черепашки от такого известия пришли в замешательство.
- Я и сам был озадачен.
- Возможно, кто-то все время наблюдал за вами, - предположила Эйприл. - У вас есть какие-нибудь соображения на этот счет?
- Вы ничего не заметили в момент вашей находки? - после вопроса Леонардо профессор задумался.
- Нет, - он слегка покачал головой, - боюсь, что нет, да сейчас я всего и не вспомню.
- Папирус, надеюсь, у вас, - насторожился Рафаэль.
- До сего дня был у меня.
- Из него вам удалось узнать что-либо? Или это тоже осталось загадкой? - продолжал Рафаэль.
- О тексте папируса разговор будет особый. Безусловно, связь между сокровищами и сведениями, которые мне удалось получить, есть. Мне понадобилось приложить много усилий, но не буду томить вас ожиданием, сейчас принесу.
Профессор Брэдли снова удалился в соседнюю комнату. Между черепашками возник спор. Они никак не мог ли понять, кто мог выследить профессора.
- Скорее всего кто-нибудь из специалистов, которые исследовали привезенные из Египта ценности, - выдвинул предположение Леонардо.
- Не думаю, - возразил Донателло. - Это было бы слишком простой разгадкой.
- А я согласен с Леонардо, - спокойно заметил Микеланджело. - В конце концов, не это важно.
- А что по-твоему важно? - возмутился Рафаэль.
- Где они, сокровища, находятся. А там уже не трудно и выяснить, кто их похитил.
Донателло загадочно поглядел на друзей. Профессора в гостиной все еще не было. Он поднял указательный палец вверх, что означало либо внимание, либо решение. Затем, выждав несколько секунд, заявил:
- Сокровища вернулись домой, в Египет, я в этом уверен, только кто бы мог...
В эту минуту вернулся профессор. Донателло не закончил свою мысль. Эйприл достала из сумочки блокнот и ручку и приготовилась что-то записывать.
Глава 5. Тайна папируса
- Ну вот и я, - профессор снова уселся в кресло; на столике он аккуратно разложил листы бумаги, на которых был машинописный текст. - Готов продолжить, если вы не устали.
- Нет, все это очень интересно, - живо отозвалась Эйприл. - Можно ли мне подержать в руках оригинал?
- Вот, пожалуйста.
Легкий холодок пробежал по телу девушки от осознания того, что она держит в руках письмо, написанное человеком, жившим более трех тысяч лет тому назад. В этот момент профессор Брэдли повернул голову в сторону Леонардо.
- Вам будет интересно узнать, как египтяне готовили материал для своего письма.
В ответ Леонардо быстро закивал головой и улыбнулся.
- Стебли болотного растения - папируса они разделяли на тонкие полоски и складывали их так, что края находили один на другой. Затем на слой вертикальных полосок клали слой горизонтальных, смачивали их водой и клали под пресс. Полоски склеивались - и получался лист папируса. Писали египтяне красками и чернилами, выделяя начало абзаца или главы красной строкой.
- А писали чем? - Леонардо посмотрел на ручку в руках Эйприл.
- Вместо ручек или пера употребляли тростниковую палочку, разжеванную на конце.
- Подумать только, - сказала Эйприл, возвращая профессору папирус, - человек умер в незапамятные времена, даже прах не сохранился, а мысль его живет в этом папирусе тысячелетия. А сколько информации, может быть, еще не обнаружено, хранится вместе с мумиями.
- Да! Да! Эйприл! - подхватил профессор, обрадовавшийся, что ему удалось так заинтересовать гостей. - Каждая мумия могла бы поведать о многом! К сожалению, оживление мумий - лишь тема для безудержной фантазии и настолько несущественная, что говорить о ней долго не стоит. Впрочем, когда-нибудь люди научатся читать мысли человека и после его смерти. Ученые, изучающие биотоки мозга, утверждают, что можно создать машину, записывающую мысли. А ведь мозг - это нечто вроде запоминающего устройства электронно-счетной машины, только он сложнее организован.
- Мне кажется, профессор, вы увлеклись, - напомнил Донателло.
- Да, со мной бывает. Впрочем, это удел людей, которые долго находятся в одиночестве, исследуя какую-либо проблему.
- Скоро проблем у нас будет достаточно, - сказал Донателло, поправляя повязку на голове.
- «Велик и всесилен бог Атон - единый, который создал себя сам. Велик и всесилен Эхнатон повелитель Верхнего и Нижнего Египта, - торжественным голосом начал читать профессор Брэдли. - Много мудрых законов издал фараон, да прославится имя его. Воздали люди хвалу, благодарили бога Атона и фараона. Но были законы фараона в тягость жрецам.
И вот случился ветер и буря, и воды Нила пошли вспять. Началось наводнение безо времени, и погибали многие посевы. И сказали жрецы народу: это оттого, что не угодны небу дела фараона и что будет горше.
Было у фараона два сына, но не были привержены они к делам его. И хотя сделал он одного главным судьей империи, а второго своим соправителем, - видел он, что хитры они и склоняются сердцем к жрецам.
Одна отрада была у фараона: смелый и преданный друг - молодой архитектор Мересу. Сделал его повелитель своим советником, хотя происходил Мересу из простого рода. Прошло время, и человек из рода презренных земледельцев стал тем, кто имел титул сановника.