- Ты чего такой грустный?
- Да так! Вот видела, - и Донателло указал пальцем на снимок детеныша крылатого муравья, - похоже, с появлением на свет для него начались большие проблемы.
- Донателло, но еще не известно, у кого проблем окажется больше, когда он вырастет.
- И ты тоже права, - обреченно сказал Донателло.
- Не будем об этом. Нас ждет Адамс.
Когда Эйприл и Донателло подошли к дому, где жил Дэвид Адамс, городские часы пробили девять раз.
- Мы вовремя, - заметила Эйприл. - Кажется, это Адамс выходит нам навстречу.
Снаружи дом выглядел мрачно, ничем не отличаясь от сотни других. Внутри же он производил более благоприятное впечатление. Дэвид Адамс приветливо встретил своих гостей и проводил их в освещенную солнцем большую комнату, из которой можно было пройти сразу в несколько других.
- Это гостиная, - сказал Дэвид Адамс, - но гости у меня бывают крайне редко.
- Почему же? - спросила Эйприл.
- У меня тяжелый характер.
- Я бы не сказала, - возразила девушка.
- А вы живете один? - поинтересовался Донателло.
- Один. Много лет живу один. У меня была жена, но я ей уделял так мало внимания, и она возненавидела за это мою работу. Для меня жизнь лишена смысла без биологии. Если не возражаете, я покажу мой кабинет.
Ближняя дверь из гостиной вела в кабинет, где стоял письменный стол, рядом с которым были расставлены книжный шкаф и два кресла. Адамс подошел к окну и раздвинул тяжелые шторы.
- Вот здесь можно поговорить. Проходите, располагайтесь в креслах, а я на стуле сяду.
- А как же вы один живете? - усаживаясь, спросила Эйприл.
- На ваш вопрос, Эйприл, мне трудно ответить. Могу лишь сказать, что я привык жить один.
- К этому можно привыкнуть?
- Как видите, можно, - вздохнул Адамс.
Эйприл и Донателло разглядывали Адамса. Они находили явное внешнее сходство с профессором Брэдли. Только черты лица у того были помягче и выражение говорило о том, что он чаще мечтает, занимаясь своей работой, чем чего-либо добивается. Адамс выглядел уверенно, говорил четко, слегка жестикулируя.
- В десять, а это уже скоро, - Адамс взглянул на часы, - придет Лиз, она помогает мне по дому. Тогда-то я смогу предложить вам кофе или чай.
- Не беспокойтесь.
- Всю жизнь я занимаюсь проблемой, которая в настоящее время привлекает общее внимание. Опыты по оживлению организмов - это совершенно новая область в медицине, физиологии и биологии. Не знаю, стоит ли, не будет ли это скучно? - спросил доктор Адамс и при этом взглянул на Донателло, а потом на Эйприл. Но те отрицательно покачали головой, и он, немного помолчав, продолжил стараясь подыскивать понятные для них выражения. - Оживление организмов ничего общего не имеет с чудом воскрешения. Мечтать о бессмертии или воскрешении из мертвых бессмысленно, ибо биологическая смерть необратима.
- В чем же заключается тогда оживление? - спросил Донателло.
- Видите ли, можно и должно бороться за продление жизни, а также за то, чтобы в отдельных случаях приостановить начавшееся умирание организма. Ведь смерть в естественных условиях не наступает внезапно. Процесс умирания, угасания жизни - процесс постепенный. Биологическая смерть наступает тогда, когда прекратится обмен веществ, а затем начнется распад тканей и органов. Но этому предшествует период, когда видимых признаков жизни уже нет, а биологическая смерть еще не наступила. Человек умирает...
В этот момент хлопнула входная дверь. Доктор Адамс встал со стула, лицо его оживилось.
- Это Лиз, я отлучусь на минуточку.
- Кто бы мог подумать, что доктор Адамс будет рассказывать нам о смерти, - оставшись наедине с Эйприл, сказал Донателло.
- Надеюсь, ты не из числа слабонервных.
- Успокойся. Меня удивляет другое.
- Что именно?
- Доктор Адамс занимается такими серьезными исследованиями. Как ты думаешь, что у него могло быть общего с профессором Брэдли?
- Уж не хочешь ли ты сказать, что то, чем занимается Брэдли, не так существенно? Ты ошибаешься, каждый находит себя в своей науке, поэтому у них не возникало разногласий. Они дополняли друг друга. Я думаю, им вместе было интересно.
Вернулся доктор Адамс с подносом в руках. Он молча поставил три чашки чая на стол.
- Прошу. Лиз обещала приготовить пирог, надеюсь, это будет скоро.
Доктор Адамс отпил глоток светло-коричневого чая.
- Горячий, - он поставил чашку на стол. - Так о чем мы говорили?
- «Человек умирает», - сказали вы.
- Да-да, спасибо, я вспомнил. Итак, человек умирает. Уже нет дыхания, окончательно остановилось сердце. Наступила так называемая клиническая смерть. Но в теле еще сохраняется минимальный обмен веществ, есть потенциал. В этот очень кратковременный период, если в организме нет тяжелых повреждений, его можно возвратить к жизни.
- Но, доктор Адамс...
- Как?!
- Правда, отдельные ткани и органы, например, сердце, удается вернуть к жизни и через несколько часов и даже дней, но организм в целом - только тогда, когда меры по оживлению предприняты не позднее, чем через пять-шесть минут с момента клинической смерти. Затем уже начинаются необратимые изменения в коре головного мозга, и тогда оживление невозможно. Распад нервной ткани, оказывается, можно задержать путем охлаждения.
- Ах, да, я кое-что читала в одном журнале об этом, - о6радованно сказала Эйприл, попивая свой чай, - и даже немного помню ее содержание. Суть проблемы в том, что при замораживании живые существа впадают в состояние, промежуточное между жизнью и смертью, когда уже нет никаких признаков жизни, но и смерть еще не наступила.
- Ну-ну, Эйприл, - поддержал ее доктор Адамс. - Что же дальше?
- Анабиоз можно назвать мнимой смертью, или, если угодно, скрытой жизнью. Некоторые ученые установили, что летучие мыши, жабы ну и еще некоторые виды рыб после значительного промерзания могут быть возвращены к жизни. Раз в период анабиоза все жизненные отправления практически приостановлены, можно продлить жизнь организма. Если бы нашелся человек, который пожелал пожертвовать последние десять лет своей жизни на то, чтобы периодически прекращать свою жизнедеятельность, а затем пробуждаться, можно было бы продлить его жизнь до тысячи лет или еще больше. Оттаивая через каждые сто лет, человек мог бы узнать все, что произошло за время его пребывания в замороженном состоянии.
Донателло слушал очень внимательно, почти не делая каких бы то ни было движений, но при последней фразе, он заерзал в кресле, так что чашка заскользила по блюдцу.
- Эйприл, но разве ты не слышала о машине времени? Тогда отпадает надобность замораживаться!
- Браво, браво! - доктор Адамс захлопал в ладоши. - Я восхищен вами. Ведь я всерьез думал, что этим молодежь не интересуется.
Эйприл и Донателло заулыбались, им было приятно услышать в свой адрес похвалу.
- Но недавно я решил изменить направление исследований.
- Куда же вы теперь направились? - сощуря глаза, иронично спросила Эйприл.
- Я считаю, что центр тяжести вопроса об анабиозе лежит в явлениях, связанных с высыханием живой ткани. - Доктор Адамс говорил серьезно, и в голосе его звучала глубокая убежденность. Впрочем, обе разновидности анабиоза сводятся к одному: ведь и процесс замерзания - это не что иное, как извлечение воды из клеток организма. При замораживании организм может погибнуть.