- Да, это так.
- Не сможешь ли ты зажечь искру жизни в мумии?
То, что услышал доктор Адамс, превзошло все его ожидания. На лице возникло недоумение:
- Ты это серьезно?
- Абсолютно, ведь помнишь случай с крылатым муравьем из саркофага?
- Ну...
- А у меня есть мумия, которой почти три с половиной тысячи лет. А?
Профессор Брэдли подался вперед, сощурил глаза и, придавая своему виду уверенность, ждал ответа.
Доктор Адамс пожал плечами и взял лежащую книгу. Он перелистал несколько страниц, смотря куда-то в окно, и опять отложил ее.
- Странно, что ты, знаток Египта, так неудачно шутишь... Разве ты забыл, что я тоже ученый и, может быть, так же хорошо, как и ты, представляю себе египетский способ бальзамирования. Ведь перед бальзамированием удаляли мозг и все внутренние органы. Потом тело на семьдесят дней опускали в особый раствор из солей и смолистых веществ. Затем вынимали, просушивали, набивали душистыми травами и вновь пропитывали смолами. Как видишь, я тоже знаю, что мумия твоя давно превратилась в дубленую кожу. Так что шутка твоя не удалась.
- И все же, - профессор Брэдли положил ногу на ногу, - я совершенно серьезно, как ученый ученому, предлагаю тебе оживить мумию.
Доктор Адамс посмотрел в глаза профессору Брэдли и только теперь понял, что тот не шутит. В глазах профессора не было смеха, а только страх, что ему не поверят. Доктор Адамс растерялся. Смутное подозрение, что его старый друг нездоров, мелькнуло у него в мозгу.
Профессор Брэдли между тем достал из кармана лист бумаги и молча протянул его доктору Адамсу.
- А! Это, вероятно, перевод папируса, который ты нашел в саркофаге?
- Вот именно! Но текст папируса оказался зашифрованным, и я безрезультатно бился над ним. И ты знаешь, кто мне помог расшифровать его? Эйприл!
- Девушка, которая нас помирила?
- Она.
- Как это могло быть? - еле выговорил пораженный доктор Адамс, и его протянутая рука с листком бумаги словно застыла в воздухе.
- Да, да! Шифр имел отношение к музыке! И Эйприл... впрочем, это теперь не так важно... Эта девушка буквально поразила меня своими знаниями в различных областях... Читай же, прошу тебя!
Доктор Адамс покачал головой и принялся читать про себя, откинувшись в кресле.
- Вероятнее всего, это просто мистификация, - прочитав текст, равнодушно заметил он.
Но профессор Брэдли никак не мог оставить торжественный тон.
- Взгляни мне в глаза! - воскликнул он. - Видишь ли ты в них насмешку?
Доктор Адамс увидел там только свое собственное отражение. Но на всякий случай сказал:
- Нет.
- И я тебе заявляю, что этот документ подлинный и ему три тысячи триста пятьдесят лет!
- Ну, если документ подлинный, то твой Мересу, не подвергшийся бальзамированию, давным-давно превратился в труху.
- В том-то и дело, что нет, - почему-то шепотом заговорил профессор Брэдли. - Произошел процесс естественной мумификации.
- Ты разбинтовывал мумию?
- Нет еще и предлагаю сделать это вместе. Я открыл только руку. Мумия удивительно хорошо сохранилась.
Доктор Адамс молчал.
- Искру жизни! - вдруг, словно про себя, выговорил он.
- Ты что-то сказал? - поспешно спросил профессор Брэдли.
Доктор Адамс не ответил и посмотрел на профессора. Тот ждал ответа с волнением, обижать его отказом не хотелось.
- Ладно, можно попробовать. А ты нашел похищенные сокровища?
Профессор Брэдли покраснел.
- Да-а.
- И где?
- В Египте! Ты не поверишь, кого я там встретил!
- Гуссейна?
- К сожалению, Гуссейн умер, но Хофни, его сын, и украл тогда сокровища.
До полуночи профессор Брэдли рассказывал доктору Адамсу о невероятных событиях, в которых ему пришлось принять непосредственное участие или оказаться их свидетелем, будучи в Египте с черепашками и Эйприл.
А когда он вернулся домой, поспешил сообщить своим друзьям, что доктор Адамс согласился попробовать оживить мумию.
На следующее утро в лабораторию доктора Адамса черепашки внесли большой деревянный ящик и поставили около дверей. Профессор Брэдли сам сорвал верхние доски, и доктор Адамс увидел внутри странный саркофаг в форме сфинкса. Потом вскрыли саркофаг и сняли верхние полуистлевшие покровы, сотканные рабами несколько тысячелетий тому назад.
Мумию, похожую на большую спеленатую куклу, вынули и положили на белый стол.
В лаборатории остались теперь доктор Адамс, профессор Брэдли и Эйприл. Черепашек попросили подождать на улице.
Больше всех суетился профессор. Он сам взялся отмачивать эфиром почерневшие бинты. Работа шла медленно. Нагнувшись, они стояли втроем над легким и таинственным свертком и оборот за оборотом снимали ветхую материю. Только к вечеру под оставшимися бинтами появились очертания человеческого тела. Бинты становились все светлее и светлее и, наконец, стали совсем белыми с чуть сероватым оттенком.
Профессор Брэдли впервые надел белый халат и почувствовал себя в нем несколько неловко. Чтобы не испачкать его, он держал руки перед собой, на весу, а носовой платок из кармана доставал двумя пальцами.
Доктор Адамс вдруг представил себе этого Мересу живым: высокий лоб, большие миндалевидные темные глаза, плотно сжатые губы. Нижняя короткая одежда похожа на юбочку и мало чем отличается от набедренных повязок рядовых воинов. Грудь и плечи покрыты крест-накрест панцирной лентой из золотых звеньев, ярко сверкающих на солнце. Тонкая талия перетянута драгоценным, усыпанным каменьями поясом. Свободный конец пояса свисает спереди почти до колен. На плечи накинут длинный плащ из легкой прозрачной ткани, а голова украшена высоким убором из жесткой материи. На ногах Мересу легкие сандалии с заостренными спереди и загнутыми вверх подошвами. В руках кривой бронзовый меч с массивной золотой рукояткой. Мересу выше всех, и когда он идет, в походке чувствуется уверенность сильного и смелого.
В лаборатории потемнело, и когда Эйприл включила свет, сразу бросилась в глаза куча бинтов около деревянного ящика у двери. В комнате стоял терпкий запах эфира, от которого у Эйприл начинала кружиться голова.
Когда доктор Адамс раскрыл окно, с улицы донесся вечерний шум города, и все трое почувствовали, что мумия на столе вдруг стала жалкой и ненужной. Эйприл разочарованно протянула:
- Профессор, и это останки человека, который действительно когда-то ходил по земле?
- Ходил? Это не то слово! Он был облечен неограниченной властью и мог творить большие дела, совершать величайшие жестокости. И не его вина, что последних, наверное, было больше. Увы! Такой тогда был век!
Эйприл любила слушать профессора, но на этот раз она решила не задавать больше вопросов. Она не особенно верила в удачу эксперимента и боялась высказать это профессору. И все же где-то в глубине души у нее теплилась смутная надежда: если доктор Адамс взялся за опыт, значит он должен быть доведен до конца.
Зато доктор Адамс все больше и больше сомневался в успехе. Когда он в первый раз увидел в ящике мумию, ему захотелось отослать ее обратно, и, честно говоря, он оставался сейчас в лаборатории только ради профессора Брэдли.
Сняли последние бинты, и, когда, наконец, показался кусочек кожи, профессор Брэдли и доктор Адамс переглянулись.
Эйприл вопросительно смотрела то на одного, то на другого.
- Вы видели когда-нибудь мумию? - спросил у нее доктор Адамс.
- Да, конечно. Она сухая и жалкая, - глядя на мумию, произнесла девушка.
- Вы правильно заметили, этим-то она и отличается от обычной мумии. Обычная мумия выпотрошена, черна и практически представляет собой скелет, обтянутый остатками сухой кожи.
Прекрасно сохранившаяся мумия поблескивала глянцем кожи под ярким светом электрических ламп. Случайные блики света, отраженные от металлических приборов и стекол, делали обстановку опыта фантастической и немного жуткой, а падая на мумию, выявляли черты сухого, острого лица. Тонкий нос с горбинкой, большой лоб, переходящий в голый череп, глаза, запавшие глубоко в орбиты.