В других местах она еще блестела, была клейкой и вязкой, способной принять новые жертвы.
– О, Боже! Что это? – простонала Тина.
Десантники сгрудились в зале.
Куда ни глянь, крепились целые грозди отвратительных кожистых яиц. Четырехлепестковые зевы на их верхушках были покрыты гниловатой слизью.
Воздух был спертый и сырой, невыносимо воняло слизью.
Казалось, что колонисты не мертвы: студенистая масса дышала. Вонь накатывалась настоящими волнами.
В свете фонарей слизь мерцала и переливалась серебристыми огоньками. Казалось, что вся жуткая масса шевелится, готовая в любую минуту развалиться.
От этого жуткого зрелища трудно было оторваться. Оно одновременно подавляло и притягивало своим уродством и невероятностью. Десантники неуверенно приблизились к этой фантастической массе. В свете фонарей стало ясно, что люди мертвы. Слеплены они были без какой-либо системы: мужчины, женщины, тинэйджеры, дети.
Все, кто находился в бронетранспортере, в глухом молчании и подавшись вперед наблюдали жуткие картины на экранах мониторов.
Пальцы Эйприл даже побелели от напряжения, так сильно она сжала подлокотники кресла. «А я думала: страшнее того, что довелось мне пережить, не бывает. Наивная!»
«Такого не придумает даже самый извращенный разум, созданный маньяком и негодяем», – пронеслось в голове у Джозефа.
Крису нечего было сказать. Он слабо понимал, какое всему этому может быть практическое применение.
Лицо у лейтенанта стало каменным. Он размышлял над тем, стоит или нет срочно отдать приказ о мгновенной эвакуации.
Неожиданно Эйприл боковым зрением уловила какое-то движение рядом с собой. Она как будто проснулась.
Маленькая Несс, с ужасом вытаращив глаза, глядела на экран одного из мониторов. Она явно пыталась кого-то узнать. Девушку словно обожгло огнем.
– Ну-ка, Несс, – тихим, но настойчивым голосом сказала Эйприл, – пересядь назад!
Девочка, не отрываясь от экрана, отрицательно покачала головой.
– Я сказала, сядь назад! – более настойчиво приказала Эйприл.
Она посмотрела девочке в глаза. Где-то в глубине их запечатлелась огромная жуткая боль. Лицо же Несс не выражало ничего.
Эйприл не выдержала этого взгляда и отвела глаза в сторону.
Но девочка на этот раз безмолвно подчинилась и забилась вместе с куклой в узкую щель между шкафами с аппаратурой.
С потолка капала вонючая слизь.
Проходы между рядами кожистых яиц были засыпаны пепельной трухой.
Дыхание перебивалось от вони и сырости. К испарениям густой слизи добавлялся трупный запах.
– Спокойно, ребята, спокойно, – не очень убедительно подбадривал Эд. – Не забывайте: мы по-прежнему десантники и выполняем задание. Все нормально, ничего не боимся!
Первыми в проход потянулись черепашки-ниндзя. За ними последовал сержант и Тина, с пушкой наперевес.
Искаженные смертью лица вздрогнули и стали приближаться к камере монитора; это зрелище заставило Эйприл и Мадсена отшатнуться от экранов.
– У меня такое чувство, что на нас кто-то смотрит, – недовольно пробурчал Лео.
Ему никто не ответил, но каждый про себя заметил, что также испытывает подобное чувство.
Чувство страха так долго держало всех в напряжении, что со временем успело притупиться. Все передвигались как бы в некоем оцепенении.
«Бред какой-то, – бормотал Ал. – Все это – только видение, обыкновенная иллюзия. Такого в нормальной жизни не бывает: какие-то чудовища, склеенные люди… Когда мы все очнемся, вот будет смеху-то!»
Гаррисон до боли в глазах всматривался в индикатор движения живых существ. От постоянного напряжения, в глазах его возникали яркие зайчики, которые начинали быстро скакать по экрану. Но стоило закрыть глаза и открыть их снова – все пропадало, и прибор снова безмолвствовал.
Рафаэля привлекло чье-то хорошо сохранившееся лицо своей строгой красотой. Из-под пласта слизи, издали напоминающего вуаль, смотрело спокойное лицо забывшегося на мгновение от своих страданий человека. Черепашка наклонился поближе, чтобы разглядеть тонкие черты, плавные линии губ и бровей, которые могли одновременно принадлежать и мальчику, и молодой женщине.
Донателло с осторожностью разглядывал яйца. Кожистые, рыхлые мешки с неровной поверхностью изнутри, казалось, были выложены сырым мясом, еще свежим и влажным. Уродливые лепестки взорвавшейся изнутри плоти были просто отвратительны. От них несло гнилью, и еще примешивалось что-то, не имевшее земных аналогов. Даже опустев, эта скорлупа была полна хищной издыхающей силы и, по контрасту с мертвецами в слизистых саванах, отличалась наглым торжествующим здоровьем.
Все в беспорядке разбрелись по пещере. Каждый что-нибудь разглядывал.
Рафаэль лезвием меча осторожно отвел слизистую пленку в сторону от лица. Это был мальчик.
– Эй, ребята, посмотрите – как живой!
Рядом с ним Ван Норден дулом винтовки поднял валявшийся рядом плоский, будто на него наступили, труп твари, похожей на скорпиона.
Вдруг голова мальчика дернулась и открыла глаза. От неожиданности Рафаэль закричал.
Все обернулись в его сторону.
– Что там?!
– Что произошло?!
Никаких драконов рядом не было видно, а это испугало всех еще больше.
– Один из них живой! – заорал Рафаэль. – Идите все сюда, тут живой!
– Тише, ты! – Эд отпихнул черепашку в сторону. – Не пугай его! – и он внимательно заглянул в лицо мальчика. – Все в порядке, парень. Мы пришли, чтобы тебя спасти.
Глаза ребенка явно застилала пелена. Он застонал от внутренней боли.
– Не волнуйся, теперь все будет хорошо! – Эд попробовал погладить его по голове.
Глаза мальчика стали более осмысленными. Лицо его исказила гримаса ужаса.
Он весь напрягся, пытаясь что-то произнести, но язык не подчинялся ему.
– Ну, не надо! Успокойся, успокойся! – мягко уговаривал Эд.
– Нет! Нет!!! – вырвалось наконец изо рта ребенка.
И тут Эйприл прожгло страшное предположение. Глядя на измученное лицо мальчика, которое смотрело на нее со всех экранов, она угадала в его глазах просьбу уйти. По ее телу пробежала нервная дрожь. Эйприл первая догадалась, что все это может означать.
– Я вас очень прошу, – каждое слово мальчику приходилось буквально выпихивать из себя, – убейте меня!
Он хотел добавить еще что-то, но силы оставили его и он бесчувственно повис в волокнах слизи.
– Успокойся, мальчик, – пытался утешить ребенка Эд своим низким голосом. – Теперь все будет хорошо.
Эд, забыв обо всем на свете, шептал мальчику слова утешения. Люди оказывается живы! А больше его ничего не волновало.
В это время Микеланджело поглядел на дохлого паразита, который болтался на стволе у Ван Нордена, и его тоже обожгла страшная догадка.
– Давай мне руку, – засуетился Эд возле мальчика. – Сейчас мы тебя из этой дряни достанем!
– Эд! – закричал Микеланджело. – Оставьте его! Разойдитесь все!
Сержант метнул в его сторону ненавидящий взгляд. Тина хотела уже пригрозить черепашке своей пушкой.
Но в это время произошло что-то страшное.
Мальчик закричал, захлебываясь от собственного крика. Его перегнула пополам, а потом резко распрямила какая-то жуткая сила. Его тело начало изгибаться из стороны в сторону с такой нечеловеческой быстротой, что все невольно попятились.
– Что с ним?! – в ужасе закричала Тина.
У Ала, нервы которого и так были на пределе, закружилась голова.
– Это конвульсии, – предположил Эд.
– Нет, сержант! – сказал Микеланджело. – Это намного страшнее!
Все с оцепенением наблюдали за страшной смертельной пляской.
Первой очнулась Эйприл:
– В стороны! Уходите сейчас же в стороны! Тело мальчика безжизненно повисло, а из него показался маленький блестящий шлем – новое чудовище родилось на свет.
– О, Боже! – выдохнул Мик.
Маленькое тельце вывалилось на пол. Монстр резко крутанулся на месте, оглядываясь по сторонам. Движение получилось неуклюжим. Челюсти хищно раскрылись, обнажая несколько рядов острых маленьких зубов, и резко сомкнулись, громко клацнув.