Дело в том, что Микеланджело, расставшись с друзьями, провёл разведку, обошёл всю крепость, чтобы знать, где что находится. Чтобы отделить его от остальных друзей, Крэб приказал Микеланджело осмотреть прилегающую к крепости местность, а затем вернуться и доложить ему об увиденном.
Но благородный черепашка-ниндзя совершенно не доверял этому негодяю. Он произвёл осмотр местности, но уже не намеревался возвращаться в подчинение к Крэбу.
Совершенно случайно, проходя по двору крепости, Микеланджело наткнулся на клетку, в которой сидела Солли. Она-то и рассказала, рыдая, о печальной судьбе черепашек.
— Они погибли, — плакала она, — и мы тоже.
Микеланджело тут же освободил бы Солли, но он видел, что этого в одиночку не сделать.
Клетка была заперта на большой замок. Надо было освободить прежде друзей и с ними утащить клетку в лес. А там уж, в спокойной обстановке, удалось бы сорвать замок.
— Не плачь, принцесса, — сказал с глубоким чувством Микеланджело. — Ты плохо знаешь моих друзей. Я всё могу от них ожидать. Но в то, что они стали завтраком для змеи, я никогда не поверю. Не те это ребята. Подожди нас, мы скоро придём за тобой!
На том месте, где стояла клетка с кроликами, Микеланджело увидел мечи друзей, схватил их и побежал в ту сторону, где находилась клетка со змеёй.
Вот так он возник в самый нужный момент. Ему пришлось туго, потому что отважные кролики не владели мечами, как черепашки-ниндзя. Всё-таки маловато у них было силы!
А на помощь гиенам пришло подкрепление. И всё могло кончиться печально, если бы не динозавр по имени Зуко с планеты Тарг.
Он был рядом и смотрел на бой. Когда-то он был любимцем Солли. Она каталась на нём и всегда относилась ласково. И теперь динозавр стал смутно вспоминать, что прежде жил иначе и не был злым. А происходило это потому, что жезл Крэба слабел на расстоянии. У динозавра просыпалось прежнее сознание.
Он вспомнил, что всегда не любил гиен, они были противны ему. И когда гиены, казалось, вот-вот осилят кроликов, динозавр шагнул вперёд.
Каким-то десятым чувством Донателло понял, что это не конец, а спасение, увидев идущего на них динозавра. Он ловко забрался ему на шею и стал гладить по голове зверя.
Динозавр вспомнил ласковые ладошки Солли.
В следующую минуту гиены почувствовали себя худо. Динозавр
Зуко разметал их во все стороны. Гиены трусливо отступили, оставив в покое друзей.
В одной из комнат замка Крэб и Пилсберг составляли план на ближайший день.
— Завтра я снимаю похищение принцессы, — говорил Пилсберг. — Для этого придётся её освободить.
— На время, — заметил Крэб. — Будет спокойней, если она постоянно будет в клетке.
— Такое ощущение, что вы боитесь этой девчонки, — усмехнулся Пилсберг.
— Это уж мои заботы, — сказал Крэб. — Не суйте нос, куда не нужно. Я как-нибудь сам разберусь со своим хозяйством.
— Мы опять начинаем ссориться, — упрекнул Пилсберг. — Но вы согласны, что летающий ящер не может похитить принцессу в клетке?
— Пожалуй, да, — вынужден был согласиться Крэб. — Как вы будете снимать?
— Натурально, — оживился Пилсберг. — Я люблю правду жизни. Всё должно быть предельно достоверно. Тогда нам поверит зритель.
— Я спрашиваю, что будет делать Солли? — недовольно произнёс Крэб.
— Значит так, — вскочил Пилсберг и стал ходить по комнате, показывая по ходу рассказа. — Прелестная принцесса вышла погулять в лесок. Вот она оказалась на поляне. Собирает цветочки.
Получился славненький букет.
Она нюхает цветы, закатывает от удовольствия глаза и поёт песенку. Стихи я уже сочинил.
И музыку тоже. Дело в том, что я отличный поэт и композитор.
Значит музыка такая — ля-ля, ля-ля, и ля, и ля. Вы когда-нибудь слышали лучше мелодию?
Уверяю, что нет.
— Сойдёт, — согласился Крэб. — А слова?
— Слова изумительные! «Я пташка, я пташка, — поет принцесса, — чудесная канашка».
— Вы считаете, что это гениальные стихи? — усомнился Крэб.
— Если это вас не устраивает, предлагаю другой вариант. «Я пташка, я пташка, печальная монашка».
— По-моему, это лучше, — сказал Крэб.
— Полностью с вами согласен! — умилился Пилсберг. — Возникает потрясающий образ. Печальная принцесса в чёрном платье. Она грустит. Ей видится далёкий остров, дворец на том острове и сидящий на троне властелин. Каково?
— Утверждаю, — кивнул Крэб.
— И вдруг появляется летающий ящер, — взмахнул руками Пилсберг. — Он хватает клювом принцессу и уносит за облака.
— И всё? — спросил Крэб.
— Не понял вас, — озабоченно спросил Крэб.
— Принцессу можно в клетку? — пояснил Крэб.
— Безусловно! — закричал Пилсберг. — Это, скажу я вам, умопомрачительно! Трогательные мечты девушки обернулись заточением в клетку. Это просто здорово!
Пилсберг понимал, что Крэб только мешает ему. Эта клетка по сюжету совсем не нужна была. Но кто платит, тот и заказывает музыку. Пилсберг надеялся, что при монтаже он многое сделает так, как ему хочется. Он надеялся монтаж картины произвести у себя на студии в Нью-Йорке. Тогда Крэб не будет мешать!
А Крэба не оставляли тревожные предчувствия. Он привык к тому, что все звери находились на корабле и всегда были под его надзором. Ему никогда не приходилось оказываться в такой ситуации.
Его подопечные разошлись по острову. Он согласился на это только потому, что звери были голодны. С голодными чудовищами лучше не иметь дела. Но уже прошло достаточно времени и надо будет послать гиен, чтобы они пригнали зверей ближе к крепости. Жезлом Крэб старался пользоваться как можно реже, чтобы зря не тратить энергию.
Тут вошёл в комнату Шредер и заявил, что нигде не нашёл черепашек.
— Как бы не удрали, — предположил он.
— Куда они могут удрать с острова? — удивился Пилсберг.
— Может, какую лодку нашли, — сказал Шредер. — Это такой народ! За ними глаз да глаз нужен.
— Как же я буду снимать, если нет рыцарей? — расстроился великий режиссёр.
— Может хоть одного найдёшь, — обратился Крэб к Шредеру. — Я вроде видел, как Микеланджело прохаживался во дворе.
— Это можно, — кивнул Шредер.
— Да зачем мне нужен один! — воскликнул Пилсберг. — Это опять же не по замыслу.
— Ничего страшного, — успокаивающе сказал Крэб. — Может, даже лучше, когда принцессу бросился спасать один рыцарь, а не целая
банда. Что вы скажете по этому поводу, Пилсберг? Вот когда надо напрячь свою фантазию и выдать такое, чтобы я окончательно убедился, что вы великий режиссёр.
— До сих пор вы ещё сомневаетесь? — с горечью произнёс Пилсберг и тут же закричал:
— Это мощно! В поединок с чудовищами выходит один рыцарь! Именно эта идея пришла мне в голову минуту назад.
Тут в дверь заглянула гиена. Вид её был самый жалкий.
— Что такое? — загремел Крэб, почуяв неладное.
— Они сбежали, — пролепетала гиена.
— Кто они? — не хотел поверить Крэб. — И куда сбежали, если мы на острове?
— Я говорю о кроликах, — сообщила гиена. — Они каким-то образом выбрались из клетки.
— Что же вы их не поймали? — возмутился Крэб. — Для чего я вас держу?
— Мы их поймали, но не совсем, — сказала гиена.
— Это ещё что такое? — недоумевал Крэб. — Как это можно поймать, но не совсем?
— Они уже были в наших руках, — докладывала гиена. — Но тут случилось предательство — динозавр Зуко заступился за них.
— Вот это по замыслу — предательство! — пришёл в дикий восторг великий режиссёр. — Какой же я провидец!
— Какой же я идиот! — хлопнул себя по лбу Крэб.
Едва не разломав от ярости золотой жезл на части, он спешным шагом направился в капитанскую рубку корабля. После его ухода Пилсберг задумался, а затем вслух произнёс:
— Но, вообще-то, эти черепашки-ниндзя вносят какие-то непредвиденные коррективы в наш план. Мне это всё меньше нравится...