Прямо перед собой метрах в десяти он увидел раскидистое ореховое дерево. Это было то, что надо.
— Злыдень плохой! Не уметь себя вести! — громко сказал Дон на привычном кентавру языке. — Я бросить его на дерево! Злыдень сидеть там.
Ужас кентавра достиг предела:
— Нет! — срывающимся голосом крикнул он, не делая ни малейшей попытки высвободиться из рук Дона.
— Так я и знал! — страшным голосом продолжал Дон. — Ты всё понимаешь и умеешь говорить!
— Уметь говорить! — истошно завопил сверху Злыдень. — Я не белка на дерево-орех!
Теперь Бич Кнут разинула рот от удивления (глаза у неё были выпучены давно). Укротительница даже не подозревала, что кентавры — это довольно разумные существа, просто они плохо воспитаны, да и то кнутом. Соли хихикнула. Она ни
сколько не боялась, что добрый Дон обидит кентавра.
— Хорошо, — спокойно сказал Дон, у которого руки гудели, как басовые струны рояля. — На первый раз хватит.
Он опустил Злыдня на землю рядом с его товарищами.
— Садись! — приказал он.
Злыдень безропотно сел рядом с другими.
— Ха-ха-ха! — басом рассмеялась Бич Кнут, показывая на своих кентавров. — Сидеть, как учёные собаки! Хотеть учить урок!
Она подскочила к Дону и громко чмокнула его в щёку:
— Дон их учить! Ха-ха-ха...
Дон важно прошёлся перед сидящими кентаврами. Их головы дружно поворачивались вслед за ним. Похлопывая по ладони шестом, как указкой, черепашка быстро объяснил своим ученикам, что он от них хочет:
Все должны бегать по кругу, не сбиваясь с шага. Понятно?
Кентавры дружно закивали.
— Драться нельзя. Старайтесь не отвлекаться, а то мы упасть. После репетиции все бежим на купаться. Хотите? — Кентавры опять закивали. — Тогда за работу!
Репетиция возобновилась, и надо было видеть, как дружно бежали лёгкой рысью непослушные кентавры. Их спина, ровная как стол, была идеальным местом для жонглирования и кувырков. Дон, держа шест на вытянутых руках, перепрыгивал через него вперёд и назад. Лео фехтовал мечами. Теперь всё это было труднее, чем на земле.
Бич Кнут обратила внимание, что во время этой сцены кто-то звонко хохотал в небе.
— Это ещё что за воздушный разведка? — указала она кнутом на Соли и Пыха.
Все задрали головы, но даже теперь кентавры не сбились с ноги.
— У вас получится очень зрелищный выход на манеж! — крикнула Соли черепашкам.
— Я тоже так думать, — подтвердила укротительница. — У меня тоже новый трюк: учёный кентавр сидеть в классе! — И она засмеялась.
— А как у вас дела? — спросил Мик у Соли.
— Мы разучили новую фигуру, — сказала девушка. — Показать?
Несколько минут Пых гордо демонстрировал всё, что умеет. В лучах заходящего солнца фигурки животных очень эффектно смотрелись на фоне облаков.
— Пока фигур немного — только пять, но мы выучим целый зооцирк! — крикнула девушка. — Госпожа Кнут, вы разрешите мне вылепить летающего кентавра?
— Прямо сейчас? — удивилась укротительница.
— Да, с натуры! Весь следующий час черепашки репетировали свой выезд на кентаврах. Дон научил Злыдня поднимать вверх руки и делал гимнастические упражнения. А Соли лепила летающего кентавра. Это была очень сложная задача —
вылепить четыре ноги, руки, голову и хвост.
Бич Кнут не знала, куда смотреть, и в конце концов сосредоточилась на основной работе — стала вовсю щёлкать бичом. Укротитель, на самом деле, не пугает этим скакунов, а задает им необходимый темп. Так что это очень важная работа, требующая отличного чувства ритма.
Наконец все устали.
— Готово, можно смотреть! — оповестила их Соли. Внимание, Пых. «Кентавр»!
Пых-Пух и Соли действительно постарались. Человек-конь летел по воздуху, как живой. (Впрочем, Пых и на самом деле был живым зверем.) Если приделать к этой фигуре крылья, могло показаться, что настоящий Пегас парит в небе.
— Я весь восторг, Соли! — крикнула Бич Кнут так, что птицы сорвались с веток орехового дерева.
— Это удивительный номер! — согласился с ней Дон.
— Ха-ха-ха! — снова раздался раскатистый смех укротительницы. — Сначала Злыдень чуть не летать на дерево, а теперь Пых — летательный кентавр! Ха-ха!
Все по достоинству оценили шутку Бич, а потом побежали к морю. Дрессировщицу посадили на спину Злыдня. Он даже охнул от натуги, но постеснялся показать свою слабость перед могучим Доном.
Кентавры и черепашки долго плескались в море. Потом братья жёсткими щётками хорошенько вычистили шкуры своих «скакунов» и расчесали их роскошные хвосты.
Похоже, они могли бы подружиться.
Глава 9. Одна голова хорошо, а две лучше
Цирковой табор состоял из шатра шапито, служебных помещений, примыкающих к нему, и домиков артистов, которые стояли ровными рядами. Все эти строения окружала двухметровая изгородь, поставленная бестолковыми роботами. Звездолёт стоял в стороне на опушке леса, похожий на нефтехранилище. Кроме директора цирка, внутри корабля никто не бывал. Только Кроббин знал секретный шифр, с помощью которого открывался люк корабля. Да и корабельный Мозг подчинялся только ему.
Но Рыжий я Белый Полюсы вовсе не собирались проникать внутрь. Утром после запеканки (Рыжий всё-таки поделился с братом этим лакомством) Полюс с корзинкой в одной руке и шахматной доской в другой пришёл на опушку и расстелил на траве покрывало. Братья предварительно убедились, что Кроббин занят на репетиции жонглёров. Он придумывал какое-то жуткое дополнение к номеру и на корабль сегодня не собирался.
Густая крона укрывала обоих Полюсов от лучей жаркого солнца. Они выложили на скатерть съестные припасы, разрешённые по такому случаю на совете Полюсов, и принялись болтать.
Сначала они рассказали друг другу все цирковые новости, какие только знали, и высказали свои соображения по поводу этих новостей. Потом хорошенько подкрепились. Убедившись, что за ними никто не следит, достали шахматную доску и расставили фигуры.
— Пожалуй, я сегодня начну с классического дебюта, — громко объявил Белый Полюс, заботясь о том, чтобы Мозг всё хорошенько расслышал.
— Начинай, с чего хочешь, — так же громко поддержал его Рыжий, покосившись на корабль, — всё равно закончишь классическим матом.
— Ты уже говорил так вчера, когда проиграл запеканку!
— Ничего, сегодня я намерен применить староиндийскую защиту.
— Хочешь ладью форы? — поддразнил брата Белый. — Тогда её не придется воровать с доски.
— Какой плоский юмор! — возмутился Рыжий Полюс. — Можно подумать, что
ты не клоун, а какой-нибудь робот, чья голова годится только для забивания свай.
Рыжий специально упомянул о роботе, чтобы задеть самолюбие подслушивающего их Мозга. В том, что любопытный Мозг подслушивает, он не сомневался, ведь ему скучно в корабле одному.
— Е-2, Е-4, — объявил Белый первый ход и добавил: — сдаёшься или ещё хочешь помучиться?
Развернулась жаркая шахматная схватка, во время которой братья неудержимо хвастались и задирали друг друга. В этом тоже был тонкий расчёт. Нет ничего более мучительного, чем наблюдать за чужой игрой, слышать спорящих соперников и не вставить ни одного слова.
Через полчаса на доске образовалось запутанное, как клубок шерсти, шахматное противостояние. Ни один из братьев не решался перейти в наступление, опасаясь нарушить равновесие. Поэтому Полюсы заспорили с новой силой.
— Твоей староиндийской защите не хватает забора, чтобы мои фигуры не могли его перелезть! Может быть, позвать робота? — съехидничал Белый.
— Робота? На помощь? Ха-ха-ха! — театрально засмеялся Рыжий. — Разве ты не видишь, что давление, которое я наращиваю по линии Б1, неминуемо приведёт тебя к глухой обороне, за которой последует мат?!