— Продолжаю. Агрессивность — по индексу «лучше не трогать». Содержание сказок — «добро побеждает зло». Уровень отзывчивости и сочувствия — от ноля до плюс бесконечности.
— Как это понимать?
— Это нельзя понять, — официальным тоном сообщил Мозг. — Люди, аборигены этой планеты, бывают разными. По уровню злости одни из них приближаются к рако-скорпионам планеты ДДТ. Другие по уровню добродушности превышают показатели муркотов полевых с Южного Креста.
— Так не бывает, — растерянно сказал Кроббин. — Если зеброгиены занесены в классификацию под индексом «существо кусачее повышенной вредоносности», то все они совершенно одинаковые и без палки к ним лучше не подходить. Если эльфы прозрачнокрылые относятся к «нежным прямолетящим», то их можно обижать сколько угодно и ни один из них не даст сдачи. Можешь посмотреть на Соли, я ей три года не платил за выступления, а она все так же смеётся. Как это может быть, что все они разные?
— Именно поэтому Совет Галактики запретил садиться на эту планету. Решено подождать один галактический год, который равняется тридцати семи с половиной земным годам, потом сравнить данные исследований. Тогда станет понятно, в какую сторону развиваются люди. Кстати, за самовольную посадку на эту планету полагается пять лет переливания из пустого в порожнее на астероиде для особо опасных бездельников. — заявил Мозг.
— Ну-ка расскажи мне столбик на цифру два! — приказал Кроббин. Мозг ойкнул и начал:
— Дважды два — четыре, дважды три — шесть, дважды четыре — ласточкино гнездо...
— Что? Начинай сначала!
— Ох-ох, — простонал Мозг, который терпеть не мог повторять то, что всем и так известно. — Кважды ква — лягушка... Между прочим, — поторопился он сказать, пока его снова не наказали, — самое удивительное на этой планете — дети. Энергетическая ценность каждого человеческого ребёнка — плюс-минус «что угодно».
— Вот это да! — Кроббин забыл о наказании. — Что ж ты молчишь?! От чего это зависит?
— Это зависит от сказок, которые рассказывают взрослые, от фильмов и игр, в которые дети играют. От домашних животных, товарищей...
— Я начинаю понимать, почему Совет запретил сюда соваться. Это же настоящее сокровище!
— Планету занесли в специальную рубрику с пометкой «особо опасная — дробь — особо прекрасная».
— Значит, если ребёнка с этой планеты хорошенько напугать, он выплеснет столько энергии страха, что она изменит даже его самого!
__ Да, — грустно ответил Мозг, — и тогда он станет взрослым существом категории «кто не спрятался, я не виноват».
— Да ты понимаешь, какую информацию от меня утаивал?! Стоит на детском представлении какой-нибудь зеброгиене проглотить паршивого гнома, как тысяча испуганных детей наполнят мой жезл таким количеством энергии страха, что можно Луну превратить в головку сыра! А если показать им хорошую драку чудовищ, то энергии злости хватит, чтобы забросить крейсер Галактической полиции за туманность Андромеды!
— По законам любой страны на Земле детям запрещается показывать такие зрелища, — заявил Мозг. — Ваш цирк немедленно закроют, а владельца оштрафуют или посадят в одиночную камеру.
— Что? — встрепенулся Кроббин, в голове которого проносились мечты о той силе, которой он вскоре достигнет на Земле. — Ты мне угрожаешь? А ну-ка, напомни таблицу умножения на цифру один!
Пока Мозг корабля обречённо бубнил: «Одиножды один — один господин, одиножды два — на траве дрова, одиножды три — дырка внутри, одиножды четыре — углы в квартире...», Кроббин рассеянно включил экраны наружного наблюдения, которые показывали, что творится вокруг корабля.
Внимание мага привлекла странная картина. В лучах восходящего солнца на ровной площадке черепашки-ниндзя сражались друг с другом. Как всегда, Дон орудовал шестом, Лео двумя мечами, Рафаэль — кинжалами, а Мик — нунчаками. Зрелище напоминало грозный балет с прыжками, приседаниями, удивительными движениями рук и ног.
— Одиножды восемь — в очередь попросим, — пытался разнообразить ненавистную таблицу умножения Мозг корабля, зная, что если Кроббин это заметит, то заставит его начать сначала.
— Эй, перестань бубнить! — прервал его Кроббин. — Гляди, как резвятся эти зелёные уроды. Мне пришла в голову одна мысль. Ты не мог бы соорудить из робота-разведчика что-нибудь впечатляющее вроде Прыг-Скока с планеты Бублик?
***
Уставшие черепашки заканчивали тренировку. Поклонившись друг другу, как это положено по ритуалу, они собирались перейти к водным процедурам, как вдруг...
— Это ещё что за чучело?! — воскликнул Мик. По лугу в сторону ограды приближалось большими прыжками что-то вроде бублика на восьми лапах.
—. С удовольствием, — согласился Мозг, готовый на что угодно, лишь бы не повторять таблицу умножения.
На вопрос Мика отреагировал робот, забивавший неподалёку очередной столб. Он навёл свои объективы на «чучело», проанализировал изображение и сказал скрипучим голосом:
— Прыг-Скок приставучий с планеты Бублик. Всеядный хищник, нападает на всё, что шевелится...
— Надо замереть, — предложил Дон.
— ...или пахнет вкусным, — продолжал робот. — Рекомендуемые меры: быстро спрятаться, а то сожрёт.
И электронная кувалда продолжила свою работу.
— Откуда он взялся? — удивился Раф. — Колдовство какое-то.
— Припрыгал, — сообщил робот и снова сделал очередной «бум-м-м».
Прыг-Скок легко, как на пружинах, перепрыгнул через забор и остановился перед черепашками. Он поднялся во весь свой четырехметровый рост на две лапы и выставил вперёд остальные шесть.
По внешнему ободу туловища-бублика шли глаза, так что ему было совершенно всё равно, в какую сторону двигаться и откуда нападать. Поэтому лапы у него не делились на передние и задние. Все они были одинаковыми.
Черепашки выстроились боевым полукругом напротив незнакомого противника. Прыг-Скок сомкнул и выпрямил шесть щупалец. На конце каждого из них, как из перочинного ножика, выдвинулись разнообразные предметы: нож, штопор, вилка, томагавк, велосипедная цепь и кастет.
— Ну и арсенал! — хмыкнул Дон и махнул шестом в сторону инопланетного зверя.
Вдруг туловище-бублик сомкнулось и клацнуло огромными зубами, которые, как оказалось, находились у него на внутренней стороне кольцеобразного тела.
— Вот так кусачка! — уважительно сказал Раф.
— Усилие кусания — восемнадцать тонн на квадратный сантиметр, — сообщил робот и стукнул головой по столбу. — Способен перекусить восьмидюймовую стальную балку. Рекомендуется пальцы не совать, а то мигом отхватит!
— Посмотрим, из чего у него сделаны щупальца, — сказал Лео и сделал резкий выпад вперёд.
Он стремительно взмахнул мечами, стараясь отрубить одно из щупалец. Но Прыг-Скок, оправдывая своё имя, взвился в воздух, перепрыгнул через братьев и приземлился на другую пару щупалец. Остальные боевые конечности резко хлестнули по трём противникам. Только стремительное сальто вперёд помогло черепашкам увернуться от ударов.
— Шустрая зверушка, — оценил Дон. — Окружай её!
Когда черепашки взяли Прыг-Скока в кольцо, он опустился на четыре щупальца, а четыре других выставил вперёд, чтобы каждое из них фехтовало со своим противником. Черепашки ловко орудовали своими боевыми инструментами, тем более что у каждого было по две руки на одно щупальце противника, и они могли свободно передвигаться назад и в стороны, тогда как зверь должен был стоять на месте.
Вскоре Прыг-Скок понял, что проигрывает турнир по фехтованию. Он подогнул щупальца и прижался к земле. Черепашки удвоили усилия.
Вдруг Прыг-Скок резко выпрямил щупальца-пружины, мгновенно взлетел и приземлился, набросив туловище-кольцо на «кеглю» — Рафа. Бублик тут же захлопнулся, зубы заскрежетали по панцирю Рафаэля так, что жёсткие костяные пластины заскрипели... Но они всё-таки выдержали. Раф выпучил от натуги глаза и принялся из всех сил кромсать кинжалами тело Прыг-Скока. Братья, забыв об осторожности, набросились на боевые щупальца врага. Прыг-Скок попытался отпрыгнуть в сторону, но Дон успел крикнуть:
— Держи его, а то он нашего Рафа утащит!