Микеланджело дернулся: его тело пронзила горячая дрожь. Он присмотрелся повнимательнее и понял, что лица, улыбающиеся и доброжелательные, были всего только отличными муляжами.
- Интересно, в какой же век я попал? - ахнул Микеланджело, припоминая многообещающие прогнозы о механических цивилизациях.
- Добро пожаловать в 2... год! - внес ясность один симпатичный субъект.
Во всей этой обстановке всеобщей радости было много неестественного. И Микеланджело еле удержался, чтобы не обругать всю эту биомеханическую толпу.
Люди не показывались. Зато раздвинулись и скользнули в пазы прозрачные створки люка.
Микеланджело на всякий случай глубоко вздохнул - кто его знает, а вдруг эти черти вообще от кислорода в атмосфере отказались, чтобы не заржаветь. Он терпел, сколько хватило сил, но потом ему все равно пришлось резко выдохнуть, и Микеланджело стал осторожно набирать в легкие воздух зала.
Ничего плохого с ним не произошло. Дышать было можно. Микеланджело опытным взглядом окинул помещение вокруг себя и сразу же сориентировался в обстановке.
Он быстро сообразил, где выход отсюда. Роботы уборщики уже давно успели при6рать осколки видеомонитора. Но у Микеланджело вызвал удивление остов камеры, который все еще висел на стене. А плохо затертые следы крови на полу сказали ему обо всем остальном: мир, в котором он жил раньше и в который ступал снова - ничуть не изменился к лучшему.
Микеланджело вскрыл пластиковый пакет: как он и предполагал, там лежала новая одежда, в которой он совсем не ощущал надобности.
Микеланджело старательно просмотрел стопку одежды, но никаких повязок, без которых чувствовал себя несколько неуютно, естественно, не нашел.
Услужливые роботы заботливо заглядывали ему в глаза, подобострастно ждали приказаний, с интересом рассматривали необычное существо и пытались говорить все одновременно.
Микеланджело все это стало сильно раздражать, и он поднырнул под радушно простертые объятия одного из вошедших людей и исчез за дверью.
Коридор разветвлялся за поворотом. Микеланджело двигался вдоль оранжевых стен, которые были, словно соты, - сплошь из дверей. Сколько он ни толкался, ни одна из них не подалась. А блоки управления Микеланджело трогать не рисковал, потому что это было для него дело новенькое.
Лестница, на которую он поставил ногу, тут же стала двигаться, поднимая Микеланджело куда-то вверх.
Через какое-то время над головой проступил голубой квадрат неба. Микеланджело спрыгнул с подъемника на нагретый солнцем бетон крыши и осмотрелся. Внизу бесспорно лежал его родной город.
Все так же островерхие небоскребы, вонзались своими пиками, закрепленными на крышах, в слегка прозрачную голубизну. Но их стало намного больше, и возвышались они теперь не только в центре города - их лес тянулся до самого горизонта. Улицы стали шире, чем помнил Микеланджело, но они все также делили город на аккуратные районы.
Присмотревшись, Микеланджело даже узнал Центральный парк и кое-какие кварталы. Далеко внизу неторопливо двигались люди, с высоты маленькие, как муравьи.
У Микеланджело вдруг захватило дух от сознания того, что это был его дом, хоть и много лет спустя.
Микеланджело перевел взгляд в сторону океана, прищурился.
Герой-ниндзя замер пружиной, готовой сорваться. Острота его зрения еще раньше поражала людей, и сейчас он с первого взгляда увидел то, чего, видеть, пожалуй, не полагалось.
Микеланджело еще раз лихорадочно «ощупал» горизонт по кругу. Это не могло быть ни чем иным, как обманом зрения или каким-то специфическим световым эффектом. Ведь насколько хватало глаз, до самого горизонта, тянулся его родной город. Но острое зрение Микеланджело нельзя было обмануть.
За зубчатой чертой серых махин собственно города не существовало. Да и во многих местах внимательный взгляд зафиксировал подлог и недоделки строений. В дальних зданиях не было стекол, а лестницы обрывались бездонными пролетами.
Дальше - холмы, возвышенная равнина, кое-где разбавленная жидкой растительностью.
Когда-то в старое время ему довелось побывать в выжженной солнцем прерии во время невыносимого летнего зноя.
Но та прерия показалась бы настоящим оазисом, по сравнению с голой землей, изрезанной бороздами трещин, которая тянулась за городом.
- Интересно, кому мог понадобиться этот спектакль с игрушечным городом-островком? - пробормотал Микеланджело, озираясь.
Невдалеке деликатно толпились улыбчивые ребята в белых комбинезонах, которые поднялись за ним на крышу.
- Где мои друзья? - обратился он к ним.
- Ими сейчас занимаются там, внизу, - ответил кто-то из роботов. - Мы не можем разморозить всех одновременно.
- И долго это будет длиться? - спросил Микеланджело.
- Ну, наверное, часа два-три, не меньше.
- Хорошо, - ответил Микеланджело и посмотрел на летательный аппарат, который стоял тут же, на крыше.
Микеланджело про себя окрестил его летающей тарелкой.
Эта тарелка лишь по виду отличалась от обычного вертолета. Увидев, что никто не пытается ему препятствовать, Микеланджело подошел к аппарату и стал ломиться в него, пытаясь найти рукоятку дверного замка.
- Мистер Микеланджело! - вызвался помочь робот. - Аэрокар отпирается звуковыми командами!
- О'кей! Это хорошо! Во всяком случае значит, что люди еще не перевелись, - парировал Микеланджело и скомандовал: - Ну, давай, валяй, отпирайся! - хоть это было для него странновато, но дверца распахнулась.
Роботы с нежностью махали своими лапами Микеланджело.
Но все было не так просто, как показалось Микеланджело вначале.
Ни пульта управления, ни привычных навигационных приборов в помине не было, сколько он ни жал на кнопочки и рычаги. Даже примитивное радио не работало.
- О, черт! - раздраженный Микеланджело хлопнул ладонями по панели управления. Тут же челюсть его отвисла от удивления, и он в испуге отдернул руки.
- Вы оштрафованы за применение нецензурных выражений! - внезапно ожила машина. Из панели выехала какая-то бумажка.
- Ха! - усмехнулся Микеланджело. - Так значит, ты все улавливаешь на слух? Ну что ж! Тогда: поехали!
Аппарат безропотно взмыл вертикально вверх. Земля стремительно удалялась. В кабине аэрокара резко похолодало.
Микеланджело весь съежился и клацнул зубами. Машина стремительно уносилась в стратосферу.
- Да стой ты! - он пытался отчаянно разобраться в управлении.
Аэрокар послушно завис в воздухе.
- А теперь - осторожно. Повторяю - осторожненько спускаемся!
До Микеланджело наконец кое-что стало доходить. Летающая тарелка медленно, словно при съемке рапидом, зашевелилась. Через полторы-две минуты Микеланджело был на целый дюйм ниже.
- Ну, можешь поторопиться! - Микеланджело усмехнулся, похлопав панель перед собой.
Теперь было повеселее. Внизу показались улицы города. Люди останавливались, запрокидывая головы, с интересом посматривали в небо, где какой-то лихой наездник гонял аэрокар вверх-вниз и, пожав плечами, шли дальше.
До ближайшей стоянки таких же тарелок было метра два, когда Микеланджело решил выскочить на мягкую траву. Но аэрокар взбунтовался.
- Высадка на ходу - опасна! Высадка на ходу - опасна! - начал повторять динамик, а дверка не открывалась.
- Ну, черт с тобой! - махнул Микеланджело рукой. - Делай, как знаешь.
- Вы оштрафованы за применение...
Микеланджело рассмеялся.
Машина вильнула, резко взяв влево. Она царапнула соседний аппарат, дернулась, теперь уже другим боком зацепив шикарную двухместную машину, - видать, прогулочный вариант. Металл заскрежетал: аппарат Микеланджело оставил на гладкой серебристой поверхности соседней машины безобразные царапины.