Улицы все больше искривлялись и сужались, пока дома не стали угрожающе накрениваться друг к другу.
Шредер, уже порядком злой, вынужден был протискиваться боком, царапая спину о бетонные стены. Этот район давно был заброшен. Тут даже бродячих котов - этого непременного атрибута трущоб и помоек - не попадалось. И хотя квартал выглядел как самый обычный жилой район, Шредер не мог понять, откуда у него появилось ощущение, что здесь никто и никогда не жил: никогда тут не проходили прохожие, а чумазые дети не играли на тротуаре в догонялки или классики.
Неприятный холодок пробежал по его спине, хотя Шредер и за две сотни баксов никому бы не сознался, что ему стало жутко.
Со всех сторон нарядно глядели окна с кружевными занавесками. Двери повсюду были заперты, но почему-то казалось, что они начали постепенно распахиваться.
Повсюду стояли намертво припаркованные автомобили.
Шредер ежился и озирался.
- Да это же просто театральные декорации! - смутное подозрение все более крепло.
Когда-то в невообразимо далеком прошлом, - Шредеру тогда было года 3-4, - в школе его старшего брата устраивался спектакль в честь какого-то летнего праздника, кажется в честь каникул. Его брат должен был изображать какой-то овощ.
- Я буду красным перцем! - гордо уточнял тот, снисходительно разъясняя младшему брату разницу в овощах и фруктах.
Чудесная летняя погода приблизила место действия спектакля к реальности. Изображать живой огород школьникам разрешили в саду мистера Шредера. Это было очень давно, и полковник лишь по рассказам вспоминал то стертое десятилетиями время, когда он и его семья жили в уютном, чистом коттедже.
Неожиданно в груди полковника пронзительно защемило ностальгическое чувство. Он вспомнил, он увидел себя на руках матери, а вокруг галдели школьные товарищи его старшего брата и соседи.
Вместо занавеса (никто, впрочем, толком и не представлял, как должен выглядеть настоящий занавес) приспособили ширму из рисовой бумаги.
Маленький Шредер, запихнув в рот большой палец, с серьезным видом таращился на облезлых павлинов и изображение пальм на банальной росписи.
Наконец ширму убрали, но никакого чуда не произошло. Маленький Шредер научился говорить значительно позже, а тогда, вместо таинственного спектакля, он увидел их собственный сад, в котором скакали переодетые, в масках, дети.
Тогда он обиделся и расстроено заорал. И ни погремушка, ни сладкий леденец не уняли его плача. Матери пришлось унести его в дом, но чувство фальши осталось на всю жизнь. Очень часто люди принимают пустышку за вещь с богатым внутренним содержанием, а ожидание чуда всегда подводит тебя, преподнеся вместо этого удар в спину.
Но самое плохое, что ты уже взрослый, и нет того, кто держал бы тебя на руках.
Этот город, который распростерся вокруг, тоже врал. Он был словно мертвец, над которым поработал гример, наложив на мертвую плоть краски.
Шредер уже даже не оглядывался по сторонам. Улица раздвинулась, и он уже просто бежал по асфальту, зажав уши ладонями.
Никогда и нигде, даже в подземных трубах и каналах, не могла быть такая звенящая тишина.
- Все! Я больше не могу! - Шредер упал на колени и погрозил кулаками нависшей серой громаде.
- Перестаньте! Я вас прошу перестаньте! - заорал он задыхаясь.
В ту же секунду одна из стен ближайшего к Шредеру здания шевельнулась, и он с ужасом увидел, как легко она смялась и упала на асфальт, оказавшись обыкновенным куском раскрашенного картона.
Он зажмурился и скорчился, ожидая неминуемого удара. В эту секунду он был одинокий, как никогда.
- Полковник Шредер? - неожиданно услышал он над собой спокойный голос.
- Что? - вздрогнул Шредер, поднимая голову.
Знакомое по экрану электронного автомата лицо, глядело на него из салона шикарного аэрокара.
- У меня к вам, мистер Шредер, деловое предложение, - прищурился незнакомец и тут же сделал приглашающий жест рукой. - Садитесь.
- Какого черта? - насторожился Шредер, косясь на прямоугольник пространства, где минуту назад стояло высотное бетонное здание, а теперь мягко зеленел луг с редкими кудрявыми деревцами.
Но вдруг, испугавшись одиночества и боясь снова остаться единственным актером среди всех этих жутких декораций, он без колебаний последовал приглашению.
Аэрокар Стива Мендера, ослепляюще роскошный, чуть полз в полуметре над поверхностью, лавируя в узких кривых улицах. Здания по-прежнему гостеприимные, стали мало помалу редеть.
Теперь все чаще бросались в глаза явные недоделки: сквозь имитацию панелей рваными пятнами проступала фанера, кое-где наспех прикрытая рекламными щитами.
Мистер Мендер прикусил ус и искоса поглядывая на Шредера: судя по виду того, исполнитель высокой миссии особым интеллектом не блистал. А Мендеру было неприятно думать, что простую месть, идею которой он вынашивал долгие десятилетия, осуществит этот человек с туповатым взглядом и грубым каркающим голосом.
Наконец аэрокар вырвался из объятий города. Дорога распрямилась, и аппарат набрал скорость.
Мендер приоткрыл боковое окно, и ветер ворвался в салон, принося свежесть.
Вдали блестели белым мрамором куполообразные постройки, оттененные густыми деревьями. Аэрокар приземлился возле ажурной решетки. К машине тут же поспешил толстяк в цветастой рубахе навыпуск, немного коротковатых штанах и с дурацкой угловатой прической на голове.
- А теперь, черт побери, куда вы меня притащили? - Шредер хотел произнести это грозно и независимо, но пересохшее горло пропустило лишь слабый хрип.
Мистер Мендер внушал Шредеру неизъяснимый ужас, как огромный удав, который, поблескивая чешуйчатой шкурой, мирно свернулся возле его ног и, до поры до времени, не обращал на него никакого внимания.
Шредер вжался в кресло, чувствуя как по спине его стекает липкий пот.
Стив Мендер закурил длинную белую сигарету с широким золотым ободком возле фильтра, но предлагать Шредеру не стал. Наконец толстяк докатился до решетки. Его жирная липкая лапа совпала с прозрачным отпечатком ладони, и решетка пропустила аэрокар внутрь.
- Ну, а теперь можете задавать вопросы, - мистер Мендер, одернув брюки, сел на траву и выпустил кольцо густого сизого дыма.
Шредер выполз из кабины и нерешительно затоптался возле него.
Толстяк расстелил прямо на траве скатерть и тут же соорудил небольшую закуску. Так что все это сомнительное мероприятие стало напоминать этакий небольшой пикничок.
Шредер лихорадочно перебирал в голове - с чего бы это ему устраивали столь радушный прием. Но мысли его опередил Стив Мендер.
- Скажите, сколько вы берете за убийство? - прямо в лоб спросил он.
Шредер подумал, что ему послышалось. Но пожилой мужчина, надкусив бутерброд с ветчиной, стал спокойно жевать.
На шутника он не был похож.
- Вы что издеваетесь? - спросил Шредер. - Вы за кого меня принимаете?
- Но ведь вы же убивали? - вскинул на Шредера свои пронзительные глаза мистер Мендер.
- Да, я убивал! - отрезал Шредер. - Но, никогда не был грязным наемным убийцей.
- Но ведь вы бы могли убить? - снова спросил Мендер, сверля его своими колкими глазами.
- Да, я мог бы убить! Кого угодно! И даже вас, вот прямо здесь и сейчас.
При этих словах Шредера противный толстяк испуганно взвизгнул и поднес к своему обрюзгшему лицу пухленькие ручки.
Мистер Мендер презрительно усмехнулся.
- И что это даст вам?
Шредер промолчал, не найдя, что ответить.
- Запомните, господин полковник! - обратился к нему Стив. - Вы попали в будущее, а здесь никто не производит бесполезных и дурацких действий. Время эмоций прошло бесследно, мистер Шредер. А раз уж вы попали к нам, вам придется принимать наши правила игры, - развел он руками.