Решив подразнить Фрэнка, Джоанна попросила его дождаться начала сумерек в обществе Лу. Фрэнк Нилгс был настолько поражен увиденным, что долгое время не мог прийти в себя. Теперь его желание заполучить Лу выросло в тысячу раз и стало чуть ли не болезненным наваждением.
Ссора с Майклом разлучила Джоанну и Фрэнка Нилгса. Но Джоанна была уверена, что Фрэнк Нилгс не забыл черепашку Лу и по-прежнему хотел бы иметь ее у себя.
- Послушай меня, Лу, - продолжала Джоанна после минутного раздумья. - Я могу помочь моему Майклу только тем, что возобновлю дружбу с Фрэнком. Я даже не представляю, как это сделать. Обида его на президента столь велика, что он даже видеть меня не может. На одном из приемов...
Джоанна тяжело вздохнула, вспомнив, как на многолюдном приеме, на котором был вынужден присутствовать Фрэнк Нилгс, совершенно случайно среди многолюдной толпы она столкнулась с бывшим другом.
От растерянности Джоанна не знала, что сказать. Она видела, как дрогнуло лицо Нилгса, как он подавил в себе интерес и стал отворачиваться, сделав вид, будто не узнал ее.
- Вы не скучаете по Лу? - глупо выпалила Джоанна.
Надо было видеть лицо Фрэнка Нилгса! Оно побледнело. Нет, Джоанне вовсе не показалось, это было именно так - Фрэнк Нилгс побледнел. Потом Джоанна увидела его глаза. Они были полны такой печали, что Джоанна пожалела о своих словах.
Но это длилось недолго, Фрэнк Нилгс взял себя в руки и пробормотал:
- Извините. Я не знаю, о чем вы.
Это он-то не знает!
- Да он обожает тебя, Лу, - погладила черепашку Джоанна. - Дружочек мой, голубушка! Ты не обижайся на меня, но я решила подарить тебя Фрэнку. Нет, нет, ты послушай меня. Это вовсе не предательство. Тебе у него будет так же хорошо, как у меня. Благодаря тебе, мы восстановим дружбу с Нилгсом. Я много думала и не нашла никакого другого пути. Только ты можешь помочь. А если мы снова станем друзьями с Фрэнком, то я могу видеть тебя в любое время. Теперь ты поняла, что это не предательство с моей стороны, а важная государственная необходимость? Мы все должны служить нашей Америке. Она будет до тех пор велика, пока мы будем ей служить, Лу. Я думаю, что ты полна гражданской ответственности и понимаешь меня.
Джоанна Далтон говорила это, даже отдаленно не предполагая, что ее любимица обладает уникальным свойством. Свойством, какого не имела ни одна другая черепаха в мире. Крошечный панцирь Лу был способен распространять световые сигналы определенной мощности.
Световой сигнал, идущий от панциря Лу, не мог уловить, к примеру, военный локатор. Но его хорошо воспринимал компьютер черепашек-ниндзя...
Микеланджело откинулся на спинку стула и многозначительно оглядел своих друзей, которые, как он, неотрывно смотрели на экран монитора.
- Она успокоилась, - сказал Микеланджело. - Что-то ее очень встревожило поначалу, она сопротивлялась, но вот теперь мы все видим, что ее панцирь светится ровно.
- В последнее время она вела себя слишком спокойно, - заметил Рафаэль.
- Еще бы! - воскликнул Донателло. - Жить под опекой жены президента Соединенных Штатов Америки - это все равно, что оказаться в раю.
- Завидуешь? - усмехнулся Леонардо.
- Это не каждый день попадать в такие перепалки, что не всегда уверен, удастся ли ноги унести, - продолжал рассуждать Донателло. - Катается как сыр в масле.
- Как тебе не стыдно! - возмутился Рафаэль. - Мы должны быть счастливы, что Лу попала в хорошие руки. Она слабая женственная черепашка. И мне противно слышать, что говорит Донателло. Ты бессердечный тип!
- Ну вот, нельзя и поворчать, - забормотал Донателло. - Я совсем не против того, что Лу недурно для себя устроилась. Но мне кажется, что мы слишком много уделяем ей внимания.
- Он ничего не понимает! - вскинулся Рафаэль. - Поразительно близорукий субъект!
- Ты зато у нас дальнозоркий, а ближе носа не видишь, - ответил колкостью Донателло.
- Эй, ребята! - призвал к спокойствию Микеланджело. - Нельзя ли умерить пыл? Ты, Донателло, действительно чего-то недопонимаешь. Мы ко всем черепахам мира относимся внимательно. И в этом смысле не выделяем Лу в особую статью. Но нельзя забывать о том, что она является любимицей жены президента, прекрасной женщины, должен отметить, и очень порядочного человека. Жена президента не может быть не в курсе государственных забот мужа.
- Можешь короче, - перебил Рафаэль. - Не такой я тупица, чтобы все разжевывать.
- И если что-то встревожило нашу Лу, - продолжал, не обратив внимания на реплику Рафаэля, Микеланджело, - то эта тревога передалась от миссис Джоанны. Мы должны быть начеку и, прежде всего, разгадать, что могло встревожить жену президента в начале новой предвыборной гонки. Тем более, мы прекрасно знаем, что за человек стал противником нынешнего президента, которого мы все поддерживаем.
- Микеланджело прав, - кивнул Леонардо.
- Для нас это важно, - согласился Рафаэль.
- Какие вы все политики! - презрительно воскликнул Донателло. - Прямо хоть всех троих в Сенат!
- Ты можешь отойти в сторону? - спросил Микеланджело.
- Когда я отходил в сторону? - дернул плечами Донателло. - Вы мои друзья и я всегда с вами. Но у нас разные мотивы поступков.
- Что еще за мотивы у тебя? - разинул рот Рафаэль в огромном изумлении. - С каких пор ты стал оригиналом?
- А у меня мотивы такие, - твердо сказал Донателло. - Надо помогать тому человеку, кто любит черепах. Если человек любит черепах, то он хороший и плохим быть не может. Вот почему я готов помочь жене президента.
- Он сказал толковые слова! - победоносно оглядел Рафаэль своих друзей. - Но почему, Донателло, ты решил, что жена президента нуждается в помощи?
Донателло молча указал на экран монитора.
Все дело было в том, что в тот час, как панцирь Лу начинал светиться и напоминать облик луны, он еще и активно излучал сигналы. Оснащенные одним из самых совершенных в мире компьютеров, черепашки-ниндзя улавливали эти сигналы, которые отображались на экране монитора цветовой гаммой. Цвета могли быть тревожными или мягкими, спокойными. Они отражали настроение Лу.
Всякое животное, касается это собаки или кошки, реагирует на отношение к нему хозяина или хозяйки. Когда его ласкают, у него одни эмоции, когда наказывают, естественно, другие. Шалунья Лу была очень чувствительным существом, к тому же, любила свою хозяйку и на любые перемены настроения Джоанны реагировала весьма живо.
Она не понимала английского языка, как, впрочем, и любого другого, но с природной чуткостью улавливала состояние Джоанны. По той печали в голосе хозяйки, какая звучала на этот раз, Лу догадалась, что им предстоит разлука. Уж что-что, а грусть от разлуки она угадала безошибочно. Но извинительные нотки и уверения Джоанны успокоили черепашку.
Вот почему Микеланджело заметил, что краски на экране монитора стали более светлыми и нежными.
- А странно устроена эта Лу, - задумался вдруг Рафаэль. - У нее удивительно чувствительный панцирь. Она сама знает об этом?
- Едва ли, - отозвался Микеланджело. - Уж так устроила ее природа. А в природе много удивительного и пока еще необъяснимого. Уж в этом-то вы не сомневаетесь, надеюсь?
- Да ни в чем я не сомневаюсь! - воскликнул Рафаэль. - С чего ты взял? Меня только интересует - знает ли сама Лу, что мы улавливаем ее сигналы?
- Уверен, что нет, - проворчал Донателло. - Эта крошка слишком избалована, чтобы думать о ком-то. К тому же не знает о нас ничего и ей глубоко наплевать, каково нам приходится иногда.
- Что ты так настроен против Лу? - обернулся к приятелю Леонардо. - Что она тебе сделала такого плохого, что ты кипишь весь?
- Да вы что? - в свою очередь удивился Донателло. - Как вы все толкуете превратно! Я ничего не имею против Лу. Пусть себе эта счастливица благоденствует на седьмом небе. Мне-то что! Но чует моя бедная кожа, что нам предстоит влипнуть в историю, какой еще не знали. Много злоключений было с нами, но такого, пожалуй, еще нет.