— Как же не существовало? — пыталась доказать свою правоту миссис Харвинд. — Почему же тогда о них столько написано книг?
— Дело в теоретических разглагольствованиях. На практике всегда оказывается, что… — бывший судья сощурился, — что многие толкуют о вещах, не веря ни единому своему слову.
— Но что тогда меня испугало в подвале?
— Вот и меня больше всего интересуют причины, стоящие за теми явлениями, которые мы привыкли называть сверхъестественными.
— Мистер Спарроу, — вздохнула тетушка Харвинд. — Раньше всю жизнь мне толковали о вампирах, понимаете, кровососах, а потом оказалось, что они существуют на самом деле…
— Но ведь это всего лишь летучие мыши, не так ли? Речь не идет о привидениях либо призраках?
— Пожалуй, так…
— Вот именно, — довольный успехом, продолжил Спарроу, — существуют тайные пружины в природе, вызывающие суеверия. О причинах мы и не подозреваем. Откуда взялись предрассудки, когда и как они начинались? Что дает всему этому импульс, делает людей такими легковерными?
— Но я видела собственными глазами, как…
— Миссис Харвинд! Вот только что вы упомянули вампиров. Сейчас поверья о них живут среди простых людей, в основном, в славянских странах. Вы согласны со мной? Но ведь было время, когда легенды о вампирах мертвой хваткой держали за горло всю Европу. Повсеместно были распространены так называемые «бесспорные доказательства» того, что мертвые могут покидать могилы и носиться в виде светящихся облачков и вновь обретать вид человека, чтобы бросаться на живых.
— Мистер Спарроу, какие ужасы вы говорите! — воскликнула тетушка Харвинд.
— Это не ужасы. Иногда, — бывший судья гнул свою линию, — при эксгумации обнаруживали, что некоторые из мертвецов лежали в гробах в странных, неестественных позах, а у иных лица и руки были испачканы кровью.
— И это были вампиры! — стиснув руки возле груди, прошептала миссис Харвинд.
— Какие вампиры! — воскликнул Спарроу. — В те годы, когда возникали подобные слухи, свирепствовала чума. И только подумайте обо всех несчастных, которые были захоронены заживо лишь потому, что их не удосужились перед погребением как следует освидетельствовать. Представьте себе их отчаянные попытки выбраться из могил, все эти жуткие страдания, пока не наступало избавление в виде уже настоящей смерти. Так вот, миссис Харвинд, именно это я и подразумеваю под реальными причинами суеверий…
— А что же послужило причиной того, что в моем собственном подвале… — начала было тетушка Харвинд, но бывший судья тут же ее перебил:
— Одиночество!
— И что вы, мистер Спарроу, можете посоветовать в данном случае? — поинтересовалась начавшая успокаиваться миссис Харвинд.
— Думаю… — судья Спарроу несколько замялся. Он понимал, что заполучить миссис Харвинд себе в спутницы жизни будет не просто, а поэтому решил не спешить и не предлагать себя в качестве лекарства от одиночества. — Думаю, что вам следует пригласить кого-либо из родственников пожить у вас…
Таким образом, сила убеждения, внешность и дельный совет бывшего судьи совершенно успокоили тетушку Харвинд, но когда бедная домохозяйка поздно вечером улеглась в кровать, ей вдруг послышались под полом комнаты странные вздохи и отвратительное чавканье. Как ни убеждала себя пожилая женщина, что это всего лишь слуховые галлюцинации от нервного перенапряжения, ей предстояло, как она понимала, провести тревожную и, вероятно, совершенно бессонную ночь.
Миссис Харвинд была человеком не робкого десятка. Звать соседей на помощь она уже не желала. Дожидаться утра, трясясь от страха, женщина тоже не хотела. И она вооружилась бейсбольной битой, мощным фонариком и спустилась в подвал.
Разумеется, она опять не обнаружила ничего подозрительного. Только в один момент, когда уходя, домохозяйка выключила электричество, ей почудилось, что она видит перед собой странную светящуюся женщину, застывшую за полками, уставленными бутылями с вишневой и мансанитовой настойками. Привидевшаяся миссис Харвинд женщина была красива, статна, с богато убранными волосами, но ее глаза горели зловещим рубиновым огнем. Впрочем, это могли гореть и подвальные светляки через не менее рубиновую вишневую настойку.
Хозяйка пулей вылетела наверх, а там, успокоенная развлекательной телепередачей, принялась разубеждать себя следующим образом:
— Это, как сказал мистер Спарроу, всего лишь обман зрения. Галлюцинация на почве нервного потрясения.
Ночь прошла в тревоге и без сна. Едва забрезжил рассвет, тетушка Харвинд забылась тяжелым сном, а когда проснулась, уже буйствовало утро. Успокоенная ласковыми и ясными солнечными лучами, миссис Харвинд постаралась забыть о ночных кошмарах, всячески убеждая себя в том, что для страхов и волнений нет никаких причин. Но самоубеждение не приносило ожидаемого успокоения, и к вечеру миссис Харвинд, еле живая от страха, вызвала свою внучатую племянницу Эйприл — благо та находилась в этом же городе — пожить с ней несколько дней, покуда не улягутся страхи.