— Если, — предположил он, — это создание и не из породы диких зверей, оно, несомненно, одичает, очутившись в клетке. И в таком случае клетка окажется полезной для нее и даже необходимой.
Такое рассуждение отнюдь не понравилось глуммам. Один из них, добродетельный Стад, с негодованием отверг его.
— Я предлагаю отвести девушку к ее матушке, которая, как я слышал, является правительницей здешнего края, — сказал он.
Но и предложение добродетельного Стада не было принято.
— Поступить так — значит, поступать вопреки стародавним обычаям глуммов, — заявил Риг. — Древний закон глуммов гласит: «Что нашел — твое». Эта девушка — все равно, что потерянная вещь. Разве можно возвращать потерянную вещь хозяину? Ее следует присвоить себе...
— Действовать надо по справедливости, — сказал Стад, — а не по обычаю.
— До чего мы докатимся, если откажемся от наших обычаев! — гневно вскинул руки к небу Риг.
Многие из обычаев глуммов уже устарели. — заявил Стад. — В наше время с устаревшей моралью не проживешь.
Но Стада не стали дальше слушать и продолжили бурные пререкания, пока один из глуммов, по имени Пог, обладавший умом недалеким, но справедливым, не высказал мнение:
— По-моему, прежде всего, следует разбудить эту девушку, раз она сама не просыпается. Если она проспит так всю ночь, то у нее завтра будут мешки под глазами и красота ее заметно уменьшится. Спать в лесу на берегу озера крайне вредно.
Это мнение было единодушно одобрено, так как не противоречило остальным.
Пик приблизился к девушке и сосредоточенно уставился на нее. полагая, что единого его взгляда будет достаточно, чтобы пробудить спящую. Но Пик заблуждался насчет могущества своих очей, и Клер продолжала спать.
Тогда добродетельный Стад легонько потянул ее за рукав. Клер открыла глаза и приподнялась, опершись на локоть. Когда она увидела, что лежит на постели из мха. а вокруг нее толпятся глуммы, то решила, что все это ей снится, и принялась тереть глаза. Она хотела прогнать сон и вместо этих фантастических существ увидеть ясный утренний свет в своей голубой спальне, где ей полагалось находиться. В мозгу Клер, затуманенном сном, не осталось и следа воспоминаний о путешествии на озеро. Но как она ни терла глаза, глуммы не исчезали. И тут ей пришлось поверить, что все они — настоящие. С тревогой оглядевшись по сторонам, Клер увидала лес, вспомнила все и в испуге закричала:
— Грегори!
Глуммы засуетились вокруг нее, но ей было так страшно смотреть на них, что она закрыла лицо руками.
— Грегори! Где Грегори? — кричала она, рыдая.
Глуммы ничего не могли ответить ей, потому что сами не знали этого. А она плакала горючими слезами, призывая на помощь мать, Микеланджело и Грегори.
Глумму Погу тоже хотелось заплакать вслед за ней, но, желая утешить ее, он обратился к девушке с не очень внятной речью.
Не огорчайтесь так, — сказал он. — Жалко, если такая красотка испортит себе глазки слезами. Расскажите лучше, как вы сюда попали. Это, должно быть, очень интересно и доставит нам великое удовольствие.
Клер его не слушала. Она встала и хотела бежать. Но ее босые ноги распухли, и ей было так больно, что она упала на колени и зарыдала. Стад бережно поддержал ее, а Пог нежно поцеловал ей ручку. Тогда Клер решилась взглянуть на них и заметила, что они смотрят на нее с сочувствием. Пик показался ей существом одержимым, но безобидным, и, видя, что все человечки глядят на нее ласково и благожелательно, она сказала:
— Очень жалко, маленькие человечки, что вы такие уродцы. Но я все равно буду вас любить, если вы мне дадите поесть, потому что я очень проголодалась.
— Боб! — закричали разом все глуммы. — А ну-ка, живо за ужином!
И Боб умчался на своем вороне. Но все- таки они обиделись на Клер, которая несправедливо назвала их уродами. Пик подумал: «Ведь это просто ребенок. Разве она может видеть пламя гения, которое сверкает в моих очах и придает им сокрушительную мощь и чарующую нежность?» Пог решил: «Лучше бы я не будил эту девочку, которая думает, что мы уроды». Но Стад сказал с улыбкой:
Вы, милая, не будете считать нас уродами, когда узнаете нас поближе и полюбите.
Тут снова появился Боб. В руке у него было золотое блюдо с жареной куропаткой, хлебцем и бутылкой бордосского вина. Он поставил это блюдо к ногам Клер и почтительно кувырнулся в воздухе.
Клер поела и сказала:
— Маленькие человечки, ваш ужин был очень вкусный. Меня зовут Клер. Я — дочь герцогини Каледийской. Эти земли — наши владения. Давайте поищем моего спутника Грегори, а потом все вместе пойдем в замок, потому что там нас ждет мама и ужасно беспокоится.
— Вы никак не можете идти с такими ногами, — объяснил Джиг. — Ваш спутник уже большой. Он и сам отыщется. В этом краю с ним ничего не может случиться, потому что здесь давно уже истреблены все дикие звери. Мы сделаем носилки, покроем их охапками листьев и мха, чтобы вам было удобно лежать, отнесем вас в горы к королю глуммов, как того требует обычай нашего народа.
Все глуммы пришли в восторг от этой идеи и захлопали в ладоши. Клер посмотрела на свои опухшие ноги и промолчала. Она несколько успокоилась, узнав, что в здешних лесах нет диких зверей, а в остальном решила положиться на глуммов.
Они уже трудились над носилками. Те, у кого были топоры, рубили под корень две молодые сосенки.
Это снова навело Рига на прежнюю мысль:
— А что, если вместо носилок нам сделать клетку?
Окинув его презрительным взглядом, Стад сказал:
— Ты, Риг, больше похож на человека, чем на глумма. Но хоть одно, по крайней мере, можно сказать, к чести нашего народа — ты не только самый злой из нас, но и самый глупый!
Работа, между тем, двигалась. Глуммы подпрыгивали высоко в воздух, чтобы достать до ветвей, которые они срезали на лету, а потом искусно укладывали решеткой. Так они устроили удобное сиденье, покрыли его мхом и листьями и усадили на него Клер.
С кличем «Гей! Гоп! Гип!» они подхватили носилки с двух концов, подняли их на плечи и отправились в горы.
Глуммы шагали извилистой тропинкой по лесистому склону. Среди серой листвы карликовых дубов там и сям вздымались гранитные глыбы, а рыжие горы с темными синеющими ущельями замыкали вдали суровый пейзаж.
Шествие, которое возглавлял Боб на своей черной птице, вошло в расселину, заросшую кустами ежевики. Вдруг впереди Клер увидела грозных вооруженных глуммов.
Они стояли неподвижно, натянув лук или выставив копье. На них были одежды из звериных шкур и длинные ножи, висевшие на поясе. Убитая дичь лежала рядом на земле. Но лица охотников не отличались свирепостью.
Среди них стоял преисполненный величия глумм. За ухом у него красовалось петушиное перо, а на голове — корона, усыпанная драгоценными камнями. Его мантия была откинута на плечо, открывая мощную руку, унизанную золотыми обручами. Охотничий рог из слоновой кости и чеканного серебра висел на поясе. Левой рукой глумм спокойно опирался на копье, а правую поднес к глазам, чтобы удобнее было смотреть в ту сторону, откуда приближались Клер с глуммами.
Король Лек, — сказали ему с поклоном глуммы, — мы принесли тебе прелестную девушку, которую случайно обнаружили. Ее зовут Клер.
— Хвалю ваш поступок, — ответил король Лек. — Она будет жить у нас, как повелевает обычай глуммов.
Приблизившись к Клер, он сказал:
— Добро пожаловать в мои владения, Клер!
Король глуммов говорил с ней ласково, потому что с первого взгляда проникся глубочайшим уважением к девушке.
Приподнявшись на цыпочки, он поцеловал ручку.
— Тебе здесь никто не причинит зла, — поклялся он. — Наоборот, все твои желания будут исполняться. Чего ты хочешь — ожерелий, зеркал, кашемировых шалей, китайских шелков?