Микеланджело глубоко задумался. Он мог бы прямо сейчас отправиться на поиски Клер, не устрашившись никаких опасностей. Но это, и впрямь, могло занять много времени. За это время Краг уже успел бы завоевать Каледию и перебить ее население.
Микеланджело понимал, что сейчас он нужнее в Каледии. Если он останется, много тысяч жизней удастся спасти. Ах, как не хватало ему сейчас его верных друзей!
Поэтому, как ни был он привязан душой к доброй Клер, Микеланджело приказал прекратить поиски и возвратиться в замок.
В замке его ждала неутешительная весть. Второй отряд, который шел по следам двух незнакомцев, уже вернулся. Начальник замковой стражи доложил, что следы вели к умбрийской границе.
— Все-таки здесь не обошлось без вмешательства проклятого Крага! — воскликнул Микеланджело. — Он приложил свою руку к этому!
Что же нам теперь делать? — растерянно спросила герцогиня Каледийская.
— Готовиться к войне, ваша светлость, — сурово ответил ниндзя.
Царство глуммов находилось глубоко под землей и простиралось в ее недрах на большое расстояние. Хотя небо только чуть виднелось кое-где — через расселины в утесах, тем не менее, площади, улицы, дворцы и залы этого подземного царства вовсе не были погружены в глубокий мрак. Только в некоторых покоях да в пещерах всегда было темно. Все остальное было освещено, но не лампами или факелами, а светилами и метеорами, которые излучали странный, фантастический свет. И этот свет озарял для Клер настоящие чудеса.
Громадные здания были вырублены в скалах. Там и сям возвышались дворцы, высеченные в граните на такой высоте, что их каменное кружево под сводами гигантской пещеры терялось в тумане, пронизанном оранжевым сиянием маленьких светил, менее ярких, чем луна.
В этом царстве были возведены грозные неприступные крепости — каменные амфитеатры, расположенные таким огромным полукругом, что его нельзя было охватить взглядом; широкие колодцы с резными стенками, куда можно было спускаться без конца и никогда не достигнуть дна. Все эти массивные строения, казалось, мало подходили к росту здешних обитателей, однако, вполне соответствовали их изобретательному и причудливому нраву.
Глуммы в колпаках, украшенных листьями папоротника, двигались вокруг этих зданий с завидным проворством. Нередко можно было видеть, как некоторые из них прыгали с высоты второго или третьего этажа на базальтовую мостовую и отскакивали от нее, как мячики. Лида их при этом сохраняли величественную важность.
Никто не проводил время праздно. Каждый усердно занимался своим делом. Целые кварталы гудели от грохота молотков, скрежещущие голоса ручных сверлильных машин раздавались под сводами пещер. Клер с любопытством смотрела на это несметное количество рудокопов, кузнецов, золотобоев, ювелиров, гранильщиков алмазов, которые с ловкостью орудовали киркой, молотком, клещами, напильниками.
Но был в этом царстве и более уединенный край, где из горных пластов выступали мощные и грубые фигуры, гигантские колонны причудливых очертаний, казалось, восходили к самой седой древности.
Там находился дворец с низкой дверью и приземистыми стенами — это был дворец короля Лека.
Напротив королевских покоев глуммы соорудили дом для Клер. Он состоял из единственной просторной комнаты, стены которой обтянули белой кисеей. В комнате чудесно пахло еловой мебелью. Расщелина в скале пропускала сюда дневной свет, а в ясные ночи через нее были видны звезды.
У Клер не было слуг, но весь народ глуммов наперебой старался услужить ей и исполнял все ее желания, кроме одного — снова вернуться на землю.
Самые мудрые глуммы, владевшие великими тайнами, охотно учили ее, правда, не по книгам, потому что глуммы не писали книг. Они показывали ей всевозможные растения гор и долин, животных различной породы, разные камни, которые добывают из недр земли. На таких наглядных образцах и примерах они открывали ей чудеса природы и тайны искусства.
Глуммы демонстрировали ей такие игрушки, о которых в детстве Клер и подумать не могла. Например, они сделали кукол, которые умели грациозно двигаться и изъясняться стихами с соблюдением всех поэтических правил. Когда кукол приносили на маленькую сцену, декорации которой изображали берег моря, синее небо, дворцы и храмы, игрушки разыгрывали необычайно интересные представления. Хотя они были ростом с ноготок, но двигались совсем как живые и, точь-в-точь, походили кто — на почтенных старцев, кто — на зрелых мужей, а кто — на прекрасных девушек в белых туниках.
Были среди кукол и матери, которые нежно прижимали к груди невинных младенцев. Эти куклы действовали на сцене так, словно они, и впрямь, переживали чувства ненависти, любви и честолюбия. Они так ловко подражали природе, что невольно заставляли смеяться или плакать.
Сцены, разыгрываемые куклами в театре, рассказывали о характерах людей и их жизни. Всякий раз, глядя на эти представления. Клер восхищенно хлопала в ладоши Куклы, которые изображали тиранов, вызывали в ней ужас. Она проникалась безграничной жалостью к кукле, которая когда-то была принцессой, а потом стала вдовой и пленницей. У этой принцессы не оставалось никакого иного способа спасти жизнь своему ребенку, как только выйти замуж за того самого варвара, который сделал ее вдовой.
Клер никогда не надоедали эти театральные представления — куклы умели разнообразить игру до бесконечности. Глуммы также устраивали для Клер концерты и учили ее играть на лютне, виоле, теорбе, лире и еще на многих других музыкальных инструментах. Она в скором времени стала прекрасной исполнительницей.
Король Лек тоже бывал на этих представлениях и концертах, но он видел и слышал только Клер, к которой мало-помалу привязался всей душой.
Дни шли за днями, а Клер все жила среди глуммов и, как ни развлекали они ее. всегда тосковала по земле. Она становилась все красивее. Выпавшая ей необычайная судьба наложила своеобразный отпечаток на лицо Клер, и от этого оно казалось еще милее.
Глава 4
Спустя шесть недель после того, как Клер стала гостьей-пленницей глуммов, король Лек пригласил ее к себе во дворец и в ее присутствии приказал своему казначею сдвинуть огромный камень, который был приставлен к ней.
Все трое прошли в открывшееся за громадным камнем отверстие и очутились в узкой расщелине скалы, где двоим нельзя было идти рядом. Король Лек первым ступил в этот темный проход. За ним следовала Клер, держась за край королевской мантии.
Они шли долго. Иногда стены сходились так близко, что молодая девушка боялась, что они стиснут ее и тогда она не сможет двинуться ни вперед, ни назад, а задохнется тут и умрет. А мантия короля Лека все убегала вперед по этой тесной и черной тропинке. Наконец, король нащупал тяжелую бронзовую дверь и открыл ее. Сразу стало очень светло.
— Я и не знала до сих пор, ваше величество, что свет — такая прекрасная вещь! — воскликнула Клер.
Но Лек взял ее за руку, ввел в зал, откуда исходил этот свет, и сказал:
— Гляди!
Клер была ослеплена, потому что этот огромный зал с высокими мраморными колоннами весь сверху донизу сверкал золотом. В глубине, на возвышении из блистающих драгоценных камней, оправленных в драгоценные металлы, стоял трон из золота и слоновой кости под балдахином из прозрачной эмали. По обе стороны трона высились две тысячелетние пальмы в гигантских вазах, выкованных когда-то самым искусным мастером глуммов. По ступеням, покрытым чудесно расшитым ковром, король Лек взошел на трон и велел девушке стать рядом с ним по правую руку.
— Это моя сокровищница, Клер, — сказал он ей. — Выбирай себе все, что нравится.
Огромные золотые щиты висели на колоннах, и солнечные лучи, преломляясь в них, отражались сверкающими свопами. Над ними скрещивались шпаги и копья. Столы вдоль стен были сплошь уставлены чашами, кубками, кувшинами, бокалами. А на одном из столов стояли шахматы из лунного камня.