К полуночи они вступили в большой зал с высоким потолком.
— Здесь и заночуем, — сказал Микеланджело. — Нам всем не мешало бы хорошенько выспаться.
Наскоро перекусив, не чувствуя от усталости даже вкуса еды, путники повалились на землю и тут же замертво уснули. Далеко за полночь Микеланджело, спавший чутко, проснулся от неясного беспокойства.
Прислушавшись, он различил усиленное эхом постукивание, которое доносилось откуда-то из тьмы, двумя или тремя переходами выше. Факел, который он воткнул в железное кольцо, прикрепленное к стене, уже погас. Но в кожаном мешочке, который черепашка носил на поясе, хранились спички, с помощью которых можно было разжечь новый огонь. Он захватил их из двадцатого века на самый экстренный случай.
Микеланджело чувствовал, что им обоим грозит опасность пострашнее той, с которой довелось столкнуться у входа в подземелье. В его памяти ожили рассказы жителей города о кровожадных гноррах, населявших эту часть подземелья, о звере Дарлоге, которого панически боялись сами гнорры.
Внезапно постукивание оборвалось. Когда эхо смолкло, стук возобновился, но уже с другой стороны. Это казалось подозрительным — как будто кто-то подавал сигналы. Затем стук смолк.
Вздохнув, Микеланджело повернулся на другой бок. Надо было хорошенько выспаться перед новым походом. Он уже не сомневался, что силы и бодрость ему совсем не помешают предстоящим днем.
Проснувшись через несколько часов, он растолкал Грегори и друзей, и разжег своими спичками новый факел.
— Следует поторапливаться, — сказал он спутникам. — Чует мое сердце, что если будем медлить, то окажемся погребенными в этом подземном гробу.
— Мое сердце чует то же самое, — признался Донателло.
— Ну, почему бы вам не предчувствовать что-нибудь хорошее! — возмутился Рафаэль.
— Настоящий храбрец — тот, который знает, какую опасность он преодолевает, - философски изрек Леонардо.
Они направились по коридору вверх. Стены коридора постепенно раздвигались. Потолка в темноте уже не было видно. Пол покрывали каменные плиты. Через час они вышли на большой ровный тракт, на котором не было видно ни ям, ни предательских расселин. Это позволяло им двигаться намного быстрее.
По пути движения тракт неоднократно пересекался гигантскими пещерами, со стен которых низвергались водопады прямо в глубокие подземные озера. Гладкие стены, поддерживающие гулкие своды, отражали сверкание самоцветов, хрусталя и рудных жил. Факел таинственным светом озарял на стенах мраморные кружева и завитки вроде прозрачных раковин.
То там, то здесь вздымались, вырастая из многоцветного пола, причудливые витые колонны — белоснежные, желто-коричневые и жемчужно-розовые. Над ними блистали сталактиты, напоминающие то башни и шпили, то флюгер и знамена. Сталактиты отражались в неподвижно, стылых озерах на дне пещер.
Но когда в озеро падала с потолка капля, то по блестящей, как стекло, воде расходились круги, и причудливые отражения колебались, словно морские водоросли в подземном гроте.
Когда черепашки-ниндзя и Грегори уходили из пещеры, унося факел, видения блекли и исчезали, но в другом подземном чертоге появлялись новые картины, блистая причудливой красой.
Неожиданно путники оказались в огромной прохладной пещере. В спину им дул теплый ветерок, а пещерный воздух был на диво свежим. Путники вступили в громадный зал с высоким куполообразным потолком, полированными зеркально-черными стенами и широкой стрельчатой аркой, за которой угадывался еще один коридор.
— Какая красота! — сказал Микеланджело. — Я счастлив, что судьба привела меня сюда. В какой восхитительный каменный заповедник могли бы превратиться эти пещеры! Если бы тут установили огромные светильники, то отступила бы ночь, веками заполнявшая эти недра. А пока здесь царят мрак и запустение. Хотел бы я знать, почему?
— А меня это совсем не интересует, — признался Грегори.
— Лично для меня вся эта красота не сопоставима с уютом нашей квартирки в Нью-Йорке, — заявил Рафаэль.
— Вот и сидел бы там, — поддел друга Донателло. — Кто тебя сюда тащил? Сам ведь напросился.
Конечно, без меня вы бы тут давно пропали! — возмущенно воскликнул Рафаэль.
Пройдя сто футов по коридору, который поднимался вверх, путники увидели полуоткрытую дверь, через которую в коридор падал свет. За дверью обнаружилась квадратная комната с окошком, прорубленным в восточной стене. Привыкшие к полной темноте, они невольно зажмурились и остановились на пороге. Потом осторожно шагнули в комнату, наступая на какие-то хрупкие осколки, покрытые ковром черносерой пыли.
Под окном, напротив двери, ведущей в коридор, они обнаружили еще одну дверь. Попривыкнув к дневному свету, они заметили, что осколки, хрустевшие у них под ногами, были костями убитых воинов. Среди костей в пыли валялись боевые топоры, разбитые шлемы, треснувшие щиты и кривые мечи с воронеными клинками — излюбленное оружие кровожадных гнорров.
Вероятно, когда-то здесь произошло сражение между гноррами и глуммами, — предположил Микеланджело. — Обратите внимание, в основном, здесь лежат доспехи глуммов. Значит, гнорры одержали победу. Своих павших они захоронили, а мертвых глуммов оставили тут. Остальные глуммы отступили вон в ту дверь и больше сюда уже не возвращались.
— Но, как я наслышан, глуммы — хорошие бойцы, а гнорры — стая ничтожных разбойников, — сказал Грегори.
— Значит, кто-то помог гноррам, — мрачно заметил Донателло. — Кто-то настолько сильный и страшный, что глуммы предпочли не связываться с ним, а отступить из этой части подземелья.
— Думаешь, тут не обошлось без вмешательства таинственного зверя Дарлога? — испуганно спросил умбрийский принц.
— Пожалуй, — кивнул Микеланджело. — Не хотелось бы мне с ним встретиться. Так что давай уносить отсюда ноги побыстрее.
Они осознали, что забрались в могильный склеп. Микеланджело шагнул вперед.
И тотчас из гулких глубин подземелья до них донесся раскатистый грохот. Путники ощутили под ногами судорожную дрожь каменного пола.
Не сговариваясь, черепашки-ниндзя и Грегори ринулись к двери.
Волна грохочущего рокота во второй раз прокатилась по пещерам, а потом еще раз. и еще, и еще — как будто недра необъятного подземелья превратились в громадный барабан. И словно в ответ громоподобному грохоту, неподалеку резко протрубил рог. Путники услышали тяжелый топот.
— Гнорры приближаются! — вскричал умбрийский принц. — Это ловушка!
Стены комнаты сотрясались.
— Отступим через восточную дверь, — приказал Микеланджело.
Снова пронзительно протрубил рог, уже гораздо ближе. Слитный топот быстро приближался. Путники выхватили мечи и захлопнули дверь на коридор, открывавшуюся вовнутрь. Засов на ней был сломан. Леонардо и Рафаэль торопливо подсунули под нее шесть сломанных мечей и забили их, как клинья, дубовой доской.
Подойдя ко второй двери, Микеланджело глянул в черный проем.
— За ней лестница, ведущая вниз, — задумчиво проговорил он. — Неизвестно, куда мы попадем, если двинемся по ней. Но другого выхода нет. Сначала остановим врагов, а потом уйдем по ней.
Шаги в коридоре смолкли. На каменную дверь обрушился снаружи сокрушительный удар. Дверь выдержала, но мелко затряслась, и от следующего удара немного приоткрылась — клинья, отъезжая назад, прочертили в полу глубокие борозды.
На дверь обрушился третий удар, и в щель просунулась огромная рука самого рослого гнорра, покрытая зеленовато-черной чешуей. Потом путники увидели гигантскую черно-зеленую, плоскую и беспалую ступню. Дверь медленно, но неуклонно открывалась.