— Эй, щенок! — заорал один из воинов.
— Это ты мне? — с изумленным видом оглянулся Грегори.
— А кому же еще?! — поразился солдат такому нахальству.
— Он мой! — заорал второй воин. — Я его первый заметил. Мне Краг заплатит за него двести тысяч золотых.
— Нет, мне! — заспорил первый.
Оба солдата поскакали к дубу, думая каждый лишь о том, как сейчас проткнет принца копьем. Первый воин не заметил серебристой петли, которая свесилась откуда-то сверху.
В следующую секунду всадник почувствовал, как веревка затянулась вокруг его шеи, как он вылетел из седла и поднялся к толстому суку дерева. Хрустнули его шейные позвонки — и мертвый воин упал к ногам Грегори.
Второй воин натянул поводья коня и поднял глаза. А сверху прямо на него уже летел Микеланджело с обнаженным мечом в лапах. Воин успел только рот разинуть от изумления, как ниндзя на лету снес ему голову.
— Вот это да! — пораженно выдохнул Грегори.
— Врага нельзя бояться, — сказал Микеланджело, вытирая окровавленное лезвие меча о плащ убитого воина. — Нужно идти навстречу опасности, и тогда сама смерть побежит от тебя без оглядки.
Он запрыгнул в седло вражеского коня.
— А разве не следует спрятать эти два трупа? — спросил Грегори.
— Не стоит. Пусть те, кто нас разыскивают, знают, какая участь ждет их, — на скаку ответил Микеланджело.
Далеко за полдень путники достигли высокой горы, возвышавшейся посреди леса.
Нам остается проехать еще столько же, сколько мы преодолели за первую половину дня. А там уже будет рукой подать до границы герцогства. Но кони устали, надо дать им передохнуть. Я не хотел бы показаться излишне ворчливым, но, по- моему, от этой длительной скачки устали не только кони, — пробормотал умбрийский принц, бессильно сползая с седла на землю.
От усталости он тут же уснул.
Вздохнув, черепашка-ниндзя, у которого от усталости ломило все тело, подумал, что следует продлить время отдыха. Он распряг коней и отпустил их попастись на луг, а сам уселся на траву.
Веки Микеланджело стали слипаться в сонной дреме, как вдруг он уловил тихий шорох со стороны тропы. Ниндзя вскочил на ноги и с первого же взгляда понял, что сделал это вовремя. Трое воинов подкрадывались к путникам из кустов.
Это были патрульные, которые, обнаружив трупы своих товарищей, быстро сообразили, в какую сторону направились беглецы. Они нагнали путников у самой горы и, оставив своих лошадей в отдалении, решили застигнуть их врасплох. Патрульных пугала участь товарищей, но уверенности придавала численность.
— Проснись, Грегори! — закричал Микеланджело, извлекая меч из ножен.
С ликующим ревом воины бросились на него. Впереди всех мчался огромный человек со смуглым, широким и плоским лицом, маленькими, горящими, словно угли, глазами, вздернутым носом и низким лбом. На нем была черная кольчужная рубаха, свисающая до колен, кожаные сапоги и вороненый, инкрустированный серебром шлем. В левой руке он держал щит, в правой — массивный меч. Этот меч со свистом рассек воздух, но Микеланджело, не испугавшись свирепых воплей врага, вовремя пригнулся и проткнул воина насквозь.
Отважный черепашка не заметил, что второй воин подкрался к нему со спины. Однако, это видел проснувшийся Грегори.
Враг уже занес меч, чтобы разрубить надвое Микеланджело, как вдруг юноша юркнул ему под ноги. Споткнувшись, вражеский воин рухнул на землю. Оглянувшись, Микеланджело обрушил свой меч на шлем врага. Умбрийский принц выхватил из рук убитого врага меч и встал рядом с Микеланджело.
Третий воин, оказавшись в одиночестве против двоих, завопил от страха, развернулся и побежал, что было духу, к лошадям. Черепашка-ниндзя неторопливо извлек из-за своего широкого кожаного пояса короткий узкий кинжал, прицелился, прищурив глаз, и метнул его вдогонку удирающему врагу.
Вопль воина оборвался на полуслове — кинжал Микеланджело воткнулся ему в затылок, и солдат замертво упал, раскинув руки.
— Седлаем коней, — торопливо приказал Микеланджело. — Уж коли эти мерзавцы нас разыскали, то и остальные разыщут. Теперь будем скакать до самой границы, пока не достигнем ее. Умбрия — красивая страна, но долго находиться здесь опасно.
И, запрыгнув в седла, они продолжили свой опасный путь. Дорога вскоре пошла под уклон. Все чаще на тропе стали появляться кусты и заросли цепких чахлых деревцев, которые приходилось объезжать по вязким проплешинам. Трава торчала редкими серыми пучками. Деревца осыпали путников пожухлой листвой.
По этим безотрадным местам невозможно было пробираться быстро. Даже Микеланджело выглядел усталым и угрюмым. Грегори угнетала близость врагов. После стычек, хотя и успешных, ему слабо верилось в то, что удастся избежать следующей и выйти из нее победителем.
Вдруг умбрийский принц воскликнул:
— Я вспомнил!
— Что именно? — встрепенулся Микеланджело, настороженно оглядываясь по сторонам.
— Я вспомнил, что сказал Краг моему отцу, когда победил в поединке, — торопливо заговорил Грегори. — Когда Краг выбил меч из рук моего отца, то зловеще засмеялся и пробормотал себе под нос: «Со своим мечом я не буду знать поражений!» А когда отец упал, обливаясь кровью. Краг склонился над ним и прошипел: «Этот меч подарили мне озерные феи. За это я женю твоего сына на их королеве». Никто не мог расслышать этих слов, кроме меня, потому что я стоял очень близко к нему.
— Странно все это звучит, — покачал головой Микеланджело. — Мне не приходилось видеть меча, перед которым никто не устоит. Может статься, что когда-нибудь нам доведется столкнуться лицом к лицу с этим Крагом. Тогда и посмотрим — на самом ли деле этот черный меч такой волшебный?
Микеланджело не подозревал, что большой отряд во главе с Крагом уже скачет по их следам, и встреча с узурпатором умбрийского трона произойдет гораздо раньше, чем предполагал ниндзя.
Проехав еще с милю, путники свернули налево в узкую лощину и двинулись еле заметной тропой по редколесью у подножья угрюмых холмов. Места здесь были глухие, дикие. По сторонам громоздились возвышенности. На их выступах и вершинах виднелись остатки древних стен, которые таили в себе зловещую угрозу.
Спустя час, Микеланджело и умбрийский принц оказались в длинном темном ущелье. Над каменными валунами нависали деревья, обнажая узловатые, цепкие корни. Выше по склонам взбегал густой сосняк. Им становилось все труднее ехать по нехоженой низине, загроможденной рухнувшими деревьями и обломками скал. Ветер гнал с запада беспросветные тучи.
Но вскоре, вырвавшись, наконец, из ущелья и проскакав несколько миль, путники оказались на вершине громадной насыпи. Дальше тропа присоединялась к широкой дороге, петлявшей у горных подножий.
На тракте никого не было видно. Путники пришпорили коней. От гор, которые остались у них за спиной, веяло замогильным холодом. Показался пологий спуск к далекой реке — границе Умбрийского королевства и Каледийского герцогства. Преодолеть ее можно было через брод. В этом месте река становилась мелководной, благодаря воздвигнутой выше по течению дамбе, за которой разлилось широкое искусственное озеро.
Путники с надеждой устремили взор на противоположный крутой берег, где громоздились горы, заслоняя бесцветное небо. Всадники остановились, чтобы перевести дух и вытереть пот с лица. Из ущелья выкатилось оставленное ими эхо.
Внезапно от многочисленного стука копыт вздрогнули нижние ветви сосен. Микеланджело обернулся, прислушался — и потянулся к рукоятке меча.
— Скачи, что есть духу! — закричал он Грегори. — Прочь от врагов! Я задержу их!
Из ущелья вылетели двадцать всадников. Впереди, покачиваясь в седле, мчался сам Краг — высокий, тощий, в черном широком плаще. Микеланджело поскакал навстречу врагам, высоко держа над головой меч.