— Я очень хорошо узнаю все, — сказала Клер, хотя, на самом деле, ничего не узнавала, — только никак не пойму, что это за камешки, вроде кубиков — вон там рассыпаны по холмам.
Дома, — ответил Грегори. — Это просто дома. Разве ты не узнаешь столицу Каледийского герцогства? А ведь это большущий город. Там целых три улицы и по одной можно ездить в карете. Мы на прошлой неделе проезжали по ней, когда ехали в монастырь. Помнишь?
— А этот ручеек, который вьется вон там?
— Это река. Видишь старый каменный мост? — ответил Грегори.
— Тот самый мост, под которым мы ловили раков? — удивилась Клер.
— Тот самый, — с важным видом знатока кивнул умбрийский принц. — И там, в нише, стоит статуя безголовой женщины. Только ее отсюда не видно, потому что она очень маленькая.
— Я помню. А почему у нее нет головы? — игривым тоном полюбопытствовала Клер.
— Потеряла, наверно, — пошутил Грегори, надеясь, что Клер по достоинству оценит его чувство юмора.
Клер, не сказав, удовлетворяет ли ее это объяснение, продолжала рассматривать горизонт:
— Видишь, как там что-то блестит, около синих гор? Это озеро!
— Озеро!
Оба они вспомнили, что герцогиня говорила им об этих опасных и чудесных водах, где находится дворец фей.
— Пойдем туда! — сказала Клер.
Это предложение ошеломило Грегори, который даже открыл рот от удивления.
— Твоя матушка не велела нам уходить одним, — озадаченно пробормотал он. — И как мы доберемся до этого озера? Ты ведь сама говорила, что свет очень большой, и в нем легко заблудиться, не зная дороги...
— Как мы доберемся, этого я, конечно, не знаю! А вот ты должен знать, потому что ты мужчина и у тебя есть учитель грамматики.
— Можно быть мужчиной, и даже настоящим мужчиной, но все-таки не знать всех дорог на свете, — ответил задетый за живое Грегори.
Клер состроила презрительную гримаску, от которой он покраснел до ушей, и сухо сказала:
— Я вот никому не обещала покорить синие горы и отцепить месяц с неба. Я не знаю дороги к озеру, но как-нибудь ее найду.
— Ах, вот как! Ха-ха! — фыркнул Грегори, делая попытку расхохотаться.
— Ты смеешься совсем как мой ослик!
— Ослики не смеются и не плачут! — заметил Грегори.
А если бы они смеялись, то точь-в-точь, как ты! — дразнила его Клер. — Пойду одна на озеро и разыщу прекрасные воды, где живут веселые феи! А ты будешь сидеть дома, словно девочка. Я тебе оставлю свое рукоделие и куклу.
Самолюбивому Грегори обидно было слушать насмешки Клер. Опустив голову и насупившись, он мрачно пообещал:
— Ну хорошо! Завтра отправимся на озеро.
На другой день, после завтрака, когда герцогиня удалилась в свои покои, Грегори взял Клер за руку и сказал:
— Идем!
— Куда? — удивилась Клер, напрочь позабывшая о вчерашнем разговоре на башне.
— Т-с-с! — Грегори приложил палец к губам, чтобы их ненароком не услышал Микеланджело, проходивший в этот момент по коридору.
Они спустились по лестнице и пошли через двор. Клер опять спросила:
- Так куда же мы все-таки направляемся? .
— На озеро! — твердо ответил Грегори.
Девушка так и застыла на месте. Ей казалась безумной мысль уйти так далеко без спросу. Да еще в атласных туфельках! А на ней были атласные туфельки. Ну разве это благоразумно?
— Нам надо идти, и вовсе не обязательно быть благоразумным! — величественно заметил Грегори.
Он с возмущением думал о том, что Клер сама его стыдила за нерешительность, а теперь прикидывается удивленной... На этот раз, Грегори сам готов был презрительно отослать ее к куклам и рукоделию.
— Девчонки всегда так! Подстрекают, а потом увиливают! — возмущенно сказал юноша. — Оставайся! Я пойду один.
Она схватила его за руку. Он оттолкнул ее. Она повисла у него на шее и, всхлипывая, сказала:
— Я пойду с тобой!
Грегори не в силах был устоять.
— Идем, — сказал он, — только не надо идти по городу, а то нас увидят. Лучше пойдем крепостным валом и выйдем на большую дорогу по проселку.
И они пошли, держась за руки.
— Мы пойдем той же дорогой, — излагал Грегори свой план, — по которой ехали в монастырь. И, конечно, увидим озеро, как увидели его в прошлый раз. Тогда мы пойдем к нему прямо через поля.
На откосах рва Клер насобирала цветов. Это были мальвы, ромашки, колокольчики, кукушкины слезки. Она сделала букет, но цветы вяли прямо на глазах. И, когда путники дошли до старого каменного моста, на букет просто жалко было смотреть.
Клер никак не могла придумать, что ей делать с цветами, и она решила бросить их в воду, чтобы они освежились. Но потом ей пришло в голову подарить букет статуе, которую назвали «Безголовая женщина». Мимо нее они как раз проходили в этот момент.
Клер попросила Грегори поднять ее и положила всю охапку полевых цветов между сложенными руками старого каменного изваяния.
Когда они отошли довольно далеко, девушка обернулась и увидела, что на плече статуи сидит голубь.
Некоторое время они шли молча, потом Клер сказала:
— Пить хочется.
— И мне тоже, — признался Грегори. — Только речка осталась далеко позади, а здесь ни ручья, ни родника не видно.
— Солнце такое горячее, что оно, наверно, все выпило. Как же нам теперь быть? — посетовала Клер.
Вдруг они увидели идущую по дороге крестьянку, которая несла в корзинке ягоды.
— Вишни! — закричал Грегори. — Какая досада, что у меня нет денег, не на что купить!
— А у меня есть деньги. — торжествующе сказала предусмотрительная Клер.
Она вытащила из кармана кошелек, в котором было пять золотых монет, и обратилась к крестьянке:
— Дайте нам. матушки, столько вишен, сколько войдет в мой подол.
С этими словам она приподняла обеими руками подол своей юбки. Крестьянка бросала в нее три пригоршни вишен. Клер протянула золотую монету и спросила:
— Этого довольно?
Крестьянка схватила монету, которая с лихвой оплачивала все вишни в ее корзинке вместе с деревом, на котором они созрели, и с участком земли, где росло это дерево.
— Что мне с вас больше-то просить! Рада вам услужить, моя принцессочка! — ответила хитрая крестьянка.
— Ну, тогда положите еще вишен в шапку моего спутника, — попросила Клер, и вы получите еще одну золотую монету.
Крестьянка охотно сделала это, а затем пошла своей дорогой, обдумывая, в какой шерстяной чулок, в какой тюфяк запрятать ей золото.
Клер и Грегори шагали дальше, поедая вишни и бросая косточки направо и налево. Умбрийский принц выбрал две вишенки, державшиеся на одной веточке, и нацепил на уши своей спутнице, как сережки. Он смеялся, глядя, как эти румяные ягодки-близнецы покачиваются у щек Клер.
Их веселое путешествие прервал камешек. Он забрался в башмачок Клер, и она начала прихрамывать. Каждый раз, как она спотыкалась, ее белокурые локоны взлетали и падали ей на щечки. Так, прихрамывая, она прошла несколько шагов и уселась на краю дороги. Грегори встал возле нее на колени, снял с ее ноги атласную туфельку, встряхнул — и оттуда выскочил маленький белый камешек.
Клер поглядела себе под ноги и сказала:
— Когда мы еще раз пойдем на озеро, то наденем сапожки.
Солнце уже начало клониться к западу. Легкий ветерок ласкал щеки и шеи юных путешественников, и они, приободрившиеся, смело продолжали свой путь. Чтобы легче было идти, путники распевали песни, держась за руки, и смеялись, глядя на движущиеся перед ними две сплетенные тени.