* * *
Наконец всем надоело срывать друг на друге злобу за военное поражение и черепашки надолго замолчали. Микеланджело по-прежнему читал свою старинную поэзию. Леонардо изучал, как плотно пригнаны друг к другу камни в стенах, используя отвёртку Донателло.
Сам Донателло безуспешно в который раз пытался связаться по черепахосвязи с Эйприл. Маленький приёмник, вмонтированный в бляxy на поясе с буквой «Д», настроенный на радиоволну Эйприл молчал, только помехи потрескивали в микродинамике, который Донателло вставил в ухо.
Остроухий охранник на пороге положил копьё на колени и принялся развязывать какой-то узелок из асбестовой ткани.
- Перекусить захотелось, - сердито заметил Донателло, - разморило, видно, на солнышке. А о нас они и не подумали, хоть ты с голоду помирай.
- Небось, теперь будет нашу пиццу лопать, - сказал Рафаэль. - Которую мы по воле Донателло на холме оставили.
Но остроух-часовой вытащил из узелка со своим обедом какой-то камень, полил на него густым асфальтом из кубышки и стал с аппетитом грызть свой странный бутерброд.
- Эй, Раф, спорим, что тебе не по вкусу придётся такая пицца? - сказал Микеланджело, отрываясь от своих стихов.
- Будь у меня такие зубы, я бы его самого пополам перегрыз вместе с этим бутербродом, - сказал Рафаэль и проглотил слюну.
В животе у него урчало.
Черепашки с интересом наблюдали, как раздуваются щёки у жующего остроуха. Огромные зубы дробили невиданный бутерброд. В камере только треск стоял от работы такой камнедробилки. Дальше случилось и вовсе странное: остроух набил полный рот неаппетитной на вид жвачкой, потом раскрыл свои асбестовые лохмотья на животе и... черепашки обомлели. Пониже груди на весь живот у остроуха красовался ещё один рот.
Остроух наклонился и выплюнул в этот гигантский рот на животе тщательно прожёванную жвачку из каменного щебня, сдобренного асфальтом.
Этот необъятный рот захлопнулся, и в животе у остроуха словно заработала ещё одна маленькая камнедробилка. Было слышно, как она перетирает в его животе щебень в песок.
Остроух поел и, как показалось, улыбнулся от приятной сытости. Диковинные губы на животе тоже изогнулись.
- В жизни не видел такой широкой улыбки, - сказал Леонардо, который даже выглянул из каменного проема на закусывающего охранника.
- Не хотел бы я такому на зубок попасть, - буркнул Микеланджело.
* * *
Остроух основательно подзакусил, аккуратно завернул свой узелок и разлёгся на камне у входа. Он старательно следил, чтобы не попасть в тень. Как только тень приближалась к нему, он тут же менял место.
Из огромного рта на животе вырвалась сытая отрыжка. Леонардо быстро отпрянул от входа. Все черепашки даже передёрнулись от отвращения. Но остроух был плохо воспитан и отрыгивал снова и снова, при этом благодушно улыбался обоими ртами - на лице и на животе.
Казалось, он спал с открытыми глазами.
- Я не я буду, если не узнаю, какой у них обмен веществ.
Донателло вытащил из рюкзака газовый анализатор и осторожно поднес его к раскрытому в блаженной улыбке животу мирно посапывающего остроуха.
- Вы представить себе не можете - он выделяет чистый кислород! - воскликнул Донателло, когда глянул на показания прибора.
- По крайней мере, тогда мы не задохнёмся от его газов в этой тесной камере, - заверил всех Микеланджело.
Остроух спал, как каменное изваяние. Даже ни разу не пошевелился. Леонардо, осмелев, попробовал сделать шаг наружу из камеры. Острое ухо охранника тут же повернулось в его сторону.
- Спит - спит, а всё слышит, - огорчённо сказал Леонардо и отступил на шаг назад.
- Слышит, да не понимает ни слова, - буркнул Микеланджело.
Глава 15. Неожиданный друг пленников
Сон охранника заставил черепашек лихорадочно искать пути к спасению.
Донателло грыз ногти и пристально рассматривал свой инструмент и микроэлектронные приборы, которые он разложил перед собой. Нужно было подумать, как всё это техническое богатство использовать для бегства из тюрьмы.
Микеланджело рассеянно листал книгу, а глаза его скользили по плотно пригнанным камням тюрьмы, выискивая мельчайшую щёлочку. Рафаэль каменной веточкой сначала поковырялся в зубах, потом принялся чертить на песке перед собой какой-то план, то и дело стирая его и принимаясь чертить заново.
Леонардо не мог слишком долго неподвижно сидеть на месте. Он поднял с земли небольшой камешек и бросил его в остроуха. Охранник быстро поднялся и принялся протирать глаза, которые он не закрывал даже во сне.
- Эй, ты, камнеед! - крикнул Леонардо. - Ты-то подзакусил, а нам что прикажешь делать?
Охранник удивлённо вертел головой, поворачиваясь к черепашкам то одним, то другим острым ухом.
- Ам-ам, понимаешь? - громко крикнул ему Леонардо, словно был уверен, что охранник тугой на ухо.
Мало того, Леонардо показал на свой рот и сделал вид, будто что-то жуёт.
- Не так показываешь, - сказал Рафаэль и оттолкнул Леонардо от проёма и сам выступил на шаг из тюрьмы.
Рафаэль показал сначала на котомку охранника, потом на свой рот, а потом на живот.
- Кушать! Ам-ам! Понял, статуя ты каменная?..
Остроух догадливо замотал головой, порылся в своей котомке, вытащил кусок похожего на уголь камня, полил его густым асфальтом и протянул угощение черепашкам.
- Эй, мы тебе не щебёночный завод, - возразил Рафаэль. - Мы такого не едим. Нам нужна только пицца, понял? Пицца... Черепашки - мутанты едят только пиццу. Камни нам не по вкусу, понял, мешок с щебёнкой?
Все четверо в подтверждение слов Рафаэля убедительно мотнули головами из стороны в сторону, похлопывая себя по панцирю на животе.
- Постойте! - сказал Микеланджело. - Мы на востоке, а на востоке, как написано в моей научной энциклопедии с картинками, чтобы сказать «нет», нужно кивнуть головой.
Все четверо дружно закивали головами, едва не стукаясь подбородками по панцирю. Но на остроуха это не подействовало. Он ещё раз насторожил на них то левое, то правое ухо, потом снова протянул им несимпатичный каменный бутерброд.
Рафаэль оттолкнул угощение и выразил на своем лице отвращение, какое только мог. Леонардо скривился и сплюнул себе под ноги.
Охранник глянул на них своими невидящими глазами и завалил вход в пещеру огромным камнем.
- Ну, теперь он нас тут вообще голодными замурует в пещере, - печально изрёк Рафаэль и с досады надкусил каменную веточку, которой ковырялся в зубах. - Вот так помрешь и даже перед смертью пиццы не попробуешь.
- Эйприл потеряла приёмник черепахосвязи, - сказал Донателло, крутя настройку передатчика. - Она его потеряла, или его у неё отняли, или... нашей Эйприл уже нет в живых.
- Мы здесь тоже, как в могиле, - печально сказал Микеланджело.
- И главное - без пиццы, - ещё печальней заключил Рафаэль.
* * *
Через полчаса солнце снова заглянуло в тюрьму. Охранник отвалил у входа камень и выпустил в каземат с огромной руки пустынную черепаху.
- Эй, ты! - крикнул часовому Леонардо. - Мы не каннибалы. Если люди отказываются есть обезьян, то почему черепашки-мутанты должны скушать своего четвероногого сородича?
Но обладатель острых ушей их не стал слушать, а преспокойно уселся на камень перед входом. Он, очевидно, был очень музыкален. Взял в руки по небольшому камню и стал ими пристукивать друг о друга. При этом улыбка снова появилась на его обоих ртах.
Сухопутная черепаха сделала пару робких шагов и спрятала голову под панцирем.
- Ну а что, если этого четвероного собрата к нам запустили совсем не для еды, - попробовал догадаться Леонардо, - а с какой-то иной целью?
Черепашки, как могли, наморщили лбы, изображая усиленную работу мысли.
- Наверное, остроух нам принёс переводчика, - предположил Рафаэль.
- Разве бывают сухопутные черепахи-мутанты? - недоверчиво покосился на маленького пришельца Микеланджело.