Кистепёрые гвардейцы с алыми плавниками и таким же хвостом оцепили берег озера и скрестили копья, чтобы никто из рядовых солдат не посмел пробраться к воде.
Солдаты стояли и наклоняли головы, чтобы через цепь гвардейцев рассмотреть своих приятелей, плескавшихся в воде.
В толпе солдат силился недовольный ропот. Наконец один из самых отчаянных бунтарей со всего маху врезался в цепь гвардейцев. Скрещённые копья не сдержали напора и кистепёрый солдат плюхнулся в воду.
Он остался лежать на отмели, только плавники плескались в воде.
- Вернись! - крикнул ему Рыбводарх. - Погибнешь!
Но счастливчик только плеснул хвостом по воде:
- Никогда не верьте генералам! Всё пробуйте сами.
Нырнул на глубину и был таков.
Теперь уж никакое оцепление не смогло удержать охмелевших от близости некогда родной стихии кистепёрых. Один за другим сухопутные рыбы бухались в воду. Вода у берега вскипела под ударами мощных хвостов и плавников. Прежде отважные сухопутные солдаты на глазах превращались в самых обычных рыб.
Хааврон, позабывший про черепашек и про всё на свете, метался по берегу и орал благим матом:
- Рыбводарх! Верни их всех! Они же разбегутся, потом ни одного не сыщешь. Знаю я солдатскую братию...
- Генерал должен быть вместе со своими солдатами, - с достоинством ответил главнокомандующий.
Напрасно Хааврон удерживал его за красный хвост. Рыбводарх смело ступил в воду. И вот на берегу остался только бывший властитель Хааврон и жестяные шпоры генерала рыбьего войска. Бесстрашное воинство повелителя вильнуло хвостом и скрылось в темных водах подземного озера.
- Ну, что, Хааврон! - крикнул ему Микеланджело. - Ты остался совсем один. Как насчёт честного поединка?
Но сражаться в честном бою было вовсе не в правилах великого завоевателя. Он ещё некоторое время метался по берегу, как квочка над уплывшими утятами, потом стряхнул с себя каменный наряд остроуха, превратился в птеродактиля с черными перепончатыми крыльями и скрылся под тёмными сводами подземных лабиринтов.
Черепашки надули резиновые лодки, чтобы отправиться по подземным протокам к центру горы. Ещё предстояло выкурить Хааврона из захваченной им обсерватории, чтобы по радио передать сигнал СОС на любой спутник-спасатель.
- Чего нос повесил? - спросила Эйприл у Рафаэля. - Ты горюешь о том, что у нас не осталось врагов?
- Ушли, даже не попрощались, - сказал Рафаэль. - А ведь у нас с ними были свои счеты.
Не успел он это проговорить, как у берега вспенилась вода.
- Ага, вот ты и не прав, - засмеялась Эйприл. - Это же Рыбводарх! Как он переменился.
- А я ещё нехорошо о нём подумал, - сказал Рафаэль.
- Генерал, как тебе там? - крикнула Эйприл.
- Прекрасно...
Голос рыбы звучал тихо-тихо, как на старинной пластинке.
- Твои солдаты больше не будут завоевывать миры? - спросил Леонардо.
- Мы завоевали для себя самый прекрасный мир - подводный.
Из воды высунулись улыбающиеся физиономии рыб.
- Как они изменились! - снова улыбнулась Эйприл.
- Теперь они больше похожи на толстых карпов, чем на кистепёрых латимерий, - сказал Микеланджело.
- Рыбводарх, ты почему молчишь? - спросила Эйприл.
- Если бы вы только знали, как это прекрасно, молчать как рыба.
Он ударил плавниками и скрылся в чёрной воде.
- Так Хааврон остался без своего непобедимого войска! - хвастливо вильнул коротким хвостиком Мак-Тертель. - Теперь он нам совсем не страшен, правда, Эйприл?
Он усиленно налегал на весло, которым ему позволил рулить на надувной лодке Донателло.
- На остроухих у него тоже надежды нет, - сказал Леонардо. - Они теперь навеки непримиримые враги.
- А вот у меня на них большие надежды, - загадочно ответил Донателло и не стал пояснять, что же он имеет в виду.
Глава 30. Хааврон теряет голову
На горе было тихо и пустынно. Это была уже самая обычная и совершенно лысая гора. О том, что тут теплится невидимая жизнь остроухов, напоминали только каменные наросты, похожие на затертые кораллы, каменные столбы - вот и всё, что осталось на виду от диковинных кустов и деревьев из мира остроухов.
Храм под открытым небом был вообще теперь каменной площадкой, на которой какими-то геометрическими знаками были выложены валуны. Постамент под статуей бога Мра-а превратился в бесформенную скалу.
- Тук-тук, остроухи, отзовитесь милые? - дурашливо постучала кулачком по этой скале Эйприл.
- Так они тебе и отзовутся, - буркнул Микеланджело.
- Да, слишком рано мы с ними распрощались, - сказал Леонардо.
- Делать нечего. Пойдёмте наверх в обсерваторию, - предложил Донателло. - Там осталось много всякой техники, надеюсь, Хааврон не вывел её из строя.
- Космическая связь должна работать, если только Хааврон не сдал компьютеры и передатчики на металлолом, - сказала Эйприл.
- Осталось только придумать, - вздохнул Рафаэль, - как этого змея рогатого из обсерватории выкурить.
* * *
Но не успели они выйти на узенькую тропку, которая вилась по отрогам горы, как малыш Мак-Тертель вскрикнул:
- Ой, земля трясётся!
Он спрятал в панцирь лапки и голову и остался лежать на земле серым булыжником.
- Я ничего не чувствую, - пожала плечами Эйприл.
- Ты же в ботинках, - объяснил Леонардо. - А вообще все рептилии остро чувствуют звуки земли всем телом.
- И вы тоже? - удивилась девушка.
- Мы - мутанты, - сказал Донателло. - Мы давно потеряли старые инстинкты, превратились почти совершенно в человека по своим чувствам.
Эйприл внимательно осмотрелась по сторонам и даже, присев на корточки, приложила обе ладони к земле.
- Если это действительно землетрясение, то это снова проделки Хааврона...
Не успела она договорить, как гора у них под ногами вздрогнула так, что земля заходила ходуном.
- Берегись! - крикнул Леонардо и дёрнул Эйприл за руку в сторону, повалившись вместе с ней на землю.
Остальные черепашки тоже бросились искать укрытия и вовремя - с горы, кувыркаясь, как мячики, неслись огромные камни. Скалы вокруг обсерватории рассыпались на глазах, как детские дома из кубиков.
- Наверху что-то происходит! - крикнул Рафаэль из своего укрытия за большим камнем.
- Ага, - ответил Леонардо. - Остроухи что-то затеяли.
- Или Хааврон их снова загоняет в рабство, - мрачно согласился Микеланджело.
- Только бы они всю обсерваторию по камешкам не разнесли, - крикнул Донателло. - Тогда нам ввек не связаться со спутником-спасателем.
Камнепад и землетрясение продолжались ещё долго. Потом всё стихло, и из горы донёсся слабый, но пронзительный, гул тау-генератора.
- Победил, видать по всему, Хааврон остроухов, - громко вздохнул Микеланджело.
Черепашки оглянулись на храм под открытым небом. Бесформенный утёс на глазах преображался в статую с большим блюдом над головой. Огненный столп снова упёрся от блюда в небо. Каменные наросты стали обрастать черепичной листвой, а окаменевшие столбы превращаться в диковинные деревья мира остроухов.
На плитах храма проявились из ничего сидящие на корточках остроухи. Великий жрец Хвай сидел, опустив голову на грудь, на своём троне.
Черепашки поднялись из своих укрытий и помахали остроухам. Казалось, их никто не заметил, потому что никто на их приветствие даже не пошевелился.
- Наверное, в генераторе что-то сломалось, - предположила Эйприл. - Мы их видим, а они нас - нет.
- А может, они все задремали на солнышке, - сказал Рафаэль. - Нажевались своих камней и дрыхнут. Им это нравится.
Но когда черепашки с Эйприл подошли к храму под открытым небом, жрец поднял голову и поприветствовал их вялым взмахом руки.
- Что случилось? - спросила Эйприл, подходя к трону.
Жрец поднял на нежданных гостей свои безжизненные, на первый взгляд, глаза и проскрипел, как старыми каменными жерновами: