Глава 12. Слезы священной львицы
Дорога к горной пещере была трудной и утомительной. Страшная жара не давала быстро передвигаться, поэтому остановки были хоть и непродолжительными, но частыми. Хорошо, что Микеланджело догадался взять с собой кувшин с водой, который ему же пришлось нести всю дорогу. Донателло прихватил снаряжение для охоты на львицу: веревки, крючки, даже намордник, над чем посмеивался Леонардо:
- Сейчас наш умник Донателло отловит львицу, посадит ее на веревку, наденет намордник и заставит плакать в кувшин. Вот умора!
Микеланджело так хохотал, что вода выплескивалась из кувшина, Эйприл тоже улыбалась, поддерживая всеобщее веселье, но нисколько над практичностью Донателло. Сама же она хотела запечатлеть момент схватки со священной львицей и потому несла на плече телекамеру, которую время от времени брал Рафаэль.
Лишь на закате солнца черепашки и Эйприл приблизились к указанному месту.
Узкая дорога вела в гору, идти приходилось медленно, друг за другом. Пещеры все еще не было видно.
- А если мудрец пошутил? - спросил Леонардо.
- Для чего ему это? - вопросом на вопрос ответила Эйприл. - Не похоже, он выглядел таким беспомощным.
- Она должна уже быть где-то здесь, - вглядывался Донателло, не обращая внимания на слова Леонардо.
- Ведь сначала старик молчал, притворялся. А теперь отослал нас подальше, чтобы мы ему глаза не мозолили, - не унимался Леонардо.
Микеланджело чувствовал усталость и поэтому молчал, не вмешивался в пустой разговор, чтобы не растрачивать зря силы.
- Эйприл, и твои труды напрасные. Лучше сними нас всех вот здесь, нет, вон там, - Леонардо наугад ткнул пальцем в пространство и вдруг воскликнул: - А что это там чернеет?!
- Пещера, кажется, - заметил Рафаэль.
- Да не кажется, а она и есть! - обрадовался Леонардо.
- Так как на счет кадра? - шутя поинтересовалась Эйприл, видя, как припустил Леонардо к пещере.
- Еще успеем! - отмахнулся тот.
Когда черепашки и Эйприл собрались у входа, Эйприл было приказано оставаться где-нибудь в безопасном месте. Донателло и Микеланджело должны были первыми проникнуть в пещеру и обследовать ее с фонариками в руках. Подстраховывать их оставались Рафаэль и Леонардо.
Нехотя расставался Микеланджело со своим кувшином, все порывался взять его с собой, ведь за дорогу он успел к нему привыкнуть. Он переставлял его с места на место, но и новое место его не устраивало, казалось ему не достаточно безопасным.
- Так ты идешь со мной?! - наконец-то не выдержал Донателло, глядя на всю его возню.
- Да-да, вот только...
- Давай его мне, - предложила Эйприл, - с ним ничего не случится.
Не успели Донателло и Микеланджело войти в пещеру, как огромный камень упал перед ними.
- А ведь мог и на нас рухнуть, - присвистнул Микеланджело, - пришлось бы тогда нас ложкой в кувшин накладывать.
- Обошлось, - выдохнул Донателло.
Чем дальше углублялись черепашки, тем быстрее сужалась пещера, и вскоре им пришлось встать на корточки. Дальше двигаться было опасно: впереди ясно видна была дыра, похожая на нору хищного зверя; не было никакой гарантии, что там не притаилась если не львица, то еще какая-то тварь.
- А может вернемся, - прошептал Микеланджело.
- Ты что, струсил? - подтрунивал над ним Донателло.
- Кто, я?! - храбрился черепашка.
Донателло теперь уже полз, освещая себе дорогу, то и дело оглядываясь назад, чтобы переброситься словами с Микеланджело. Еще одно усилие, казалось, - и цель будет достигнута. Но нет, снова и снова приходилось ползком пробираться по каменному коридору.
Но вот тут-то и подстерегала их страшная неожиданность.
Сначала Донателло не понял даже, что произошло. Ему показалось, что рядом сверкнула молния, и он сразу оглох. Все звуки вдруг пропали, будто мир куда-то провалился, и только монотонный гул бился в барабанные перепонки. Потом ему показалось, что откуда-то выросли две зеленые руки, схватили его, и, сильно встряхнув, швырнули лицом вниз. Падение было таким внезапным, что, не зацепись он за каменный выступ на самом краю обрыва, разбился бы вдребезги.
Открыв глаза, он увидел, что лежит на дне глубокого ущелья в яме с водой. Он приподнялся и сел. Кружилась голова после падения. Осмотрелся. Рядом с ним у подножия скалы бил родник. Нагнувшись, Донателло жадно припал к воде. Пил долго, потом плеснул водой в лицо. Стало легче, в голове прояснилось, будто проснулась какая-то дремавшая в нем сила.
Микеланджело даже не успел опомниться, как Донателло не стало рядом. Он подполз ближе к обрыву и громко крикнул:
- Донателло!
Звонкое эхо пробежало по ущелью.
- Донателло! Где ты?!
Донателло поднял голову вверх, откуда был слышен голос Микеланджело.
- Я здесь!
- Ты цел?
Донателло попытался определить, что могло с ним случиться в результате падения. Сильная боль перерезала ногу, лишь только он сделал несколько осторожных движений. Все остальное было не так ощутимо.
- Похоже, что-то с ногой! Ты веревку с собой взял?
- Да, к поясу прикрепил.
- Тогда спускай, должно хватить, а я постараюсь по ней подняться.
С трудом, превозмогая боль, Донателло добрался до самого обрыва, где за него ухватился Микеланджело. Какое-то время они оба лежали неподвижно, словно ждали чего-то. Отдышавшись, подались обратно.
- Так что там, на дне? - спросил у Донателло по дороге Микеланджело, поддерживая друга.
- Да так, ничего.
- А почему ты весь мокрый?
- Пришлось воды из родника испробовать, - отшутился Донателло.
Еще не доходя до выхода, их заметили Рафаэль и Леонардо и бросились на помощь.
- Что там было? Львицу видели? - пытался выяснить Леонардо.
- Что с тобой? - скупо спросил Рафаэль.
Когда Донателло рассказал, что с ними произошло, Эйприл категорично заявила:
- Вместо тебя, Донателло, нужно было отправить Леонардо. Ведь это он указал на эту пещеру.
- Не будь так неразборчива, Эйприл, - возразил Донателло. - Ведь ошибиться мог каждый из нас. Он не виноват.
- Что же теперь будем делать? Ведь скоро будет совсем темно, солнце уже спряталось за горизонтом, и ночь торопливо поднимается от подножий гор к вершинам, - заметил Рафаэль.
- Да-а, - протянул Микеланджело, - столько времени потеряли.
Донателло обвел глазами открывшийся ему вид. Со всех сторон горизонт опоясывали величественные вершины гор. Одни острые и голые, как обнаженные клинки, другие, округлые и поросшие лесом. Между ними теснилось в беспорядке множество более низких гор, виднелись зеленеющие холмы и плодородные долины, речки и овраги; высоко по склонам, словно орлиные гнезда, лепились деревушки, а вид отдельных домиков, приткнувшихся то тут, то там, где место поровнее, несколько умерял буйство дикой природы.
- Эйприл, а как ты посмотришь на то, чтобы снять на пленку эту прекрасную панораму, - вдруг произнес Донателло.
Черепашки, до этого обсуждавшие свой ночлег, замолчали и вопросительно посмотрели на раненого друга.
- Но уже темно, я боюсь, что на пленке будет только ночь. А завтра, лишь наступит рассвет...
- Когда наступит рассвет, - перебил ее Леонардо, - мы отправимся на поиски священной львицы. А то, боюсь, как бы наше приключение не затянулось.
Возражать Леонардо никто из друзей не стал, все и без того понимали, что нужно поскорее уладить это дело, то есть добыть слезы священной львицы: беда могла застичь их в любой момент.
Утром лишь только солнце показалось на горизонте, а друзья уже были на ногах. Правда, если говорить о Донателло, его нога, пострадавшая во время падения, приносила ему немало беспокойства. Но сам он старался не показывать вида, что ему она болит, чтобы не привлекать к себе внимание. Сознательно он шел впереди всех, осторожно опираясь на больную ногу. Эйприл, которая шла следом за Донателло замечала, как нелегко приходилось ему, но молчала, потому что слишком хорошо знала характер черепашки: он не сдавался перед трудностями, а умело преодолевал их.