Он быстро, не глядя в зеркало, бреется. Он брился так много раз и ни разу не порезался и потому считает, что делает это лучше любого слепого. Что он вообще здесь забыл? Нет, он все-таки спятил. Ему даже вода из крана в Нью-Йорке не нравится, чересчур мягкая и с металлическим привкусом, какого не бывает у колодезной. Лоретту он оставил внизу, потому что просто не хочет оставлять Люси одну. Поэтому он и в мотель не поехал, а не потому, что не может себе этого позволить. У него предчувствие, будто скоро что-то случится.
Джулиан запихивает в чемодан грязную одежду, вешает на крючок полотенце, чтобы просохло, и спускается с чемоданом вниз. Он уже заглянул во все спальни, хотя и сам понимает, что это любопытство нездоровое. Нужно взять себя в руки, и чем раньше, тем лучше. О спальнях они говорить не будут, это понятно. Больше у них ничего не будет. Если это значит, что нельзя к ней подходить, отлично, он будет стоять в другом углу комнаты. Если нельзя на нее смотреть, может и не смотреть. Он обнаруживает, что закончились сигареты. Джулиан собирается пойти поискать ближайший магазин, но сначала заглядывает в кухню, где Люси, оказывается, уже налила ему кофе. Он не помнит, чтобы кто-нибудь готовил кофе не просто так, а специально для него, потому что он, наверное, хочет кофе, потому что, быть может, потому он и пришел. Поразмыслив, он решает, что сможет выпить кофе, не выставив себя полным идиотом.
— Вот он, — говорит Люси.
Перед ней на столе лежит старый выпускной альбом, и она толкает его к Джулиану.
На парковке возле клуба Джулиан видел только спину Рэнди, но и этого было достаточно, чтобы понять про него все. Теперь, глядя на черно-белый снимок двадцатилетней давности, он только еще раз убедился, что уже тогда этот парень мог получить все, что захотел бы, и прекрасно знал это. Рэнди Скотт Ли. Внизу под фотографией список наград — парень, похоже, все перепробовал.
— А это что? — спрашивает Джулиан. — Бифф?
— «Смерть коммивояжера»[23], — говорит Люси. — Он ходил в драмкружок.
— Ну, коммивояжера он, может, и убил, — говорит Джулиан, листая страницы, — но жену не убивал.
— Да он врал мне в лицо, что его жена с ребенком в Европе, когда я сама видела заказ на лошадку.
Джулиан пожимает плечами. Он наконец нашел, что искал, — на странице 52. Фотографию Люси.
— Ты можешь сказать, что он не убивал, только посмотрев на него? — говорит Люси. — На фотографию двадцатилетней давности?
В семнадцать лет взгляд у Люси был более отстраненный, словно она была очень далеко от той комнаты, где ее снимал школьный фотограф.
— У него кишка тонка, — говорит Джулиан, закрывая альбом. Он отхлебывает глоток кофе; тот уже остыл, но хороший, крепче, чем Джулиан пьет обычно. — Он слишком высокого о себе мнения.
— Это ты слишком высокого о себе мнения, — сердится Люси.
Джулиан смеется.
— Я всего-навсего показал, как тебя легко обдурить.
— Думаешь, умнее всех, — упрямо стоит на своем Люси.
— Подозрительность и ум разные вещи, — не сдается Джулиан. — Просто тогда тебе трудней навешать лапшу. Парням вроде этого не нужно убивать жену. Если он захочет избавиться от нее, достаточно подать на развод. У него есть деньги, есть адвокаты, есть желание начать все заново уже с другой.
— Мне все равно, что ты говоришь. Это он виноват в ее смерти, — упирается Люси.
Она даже не может сидеть с ним за одним столом, потому что снова начинает думать о том, о чем обещала себе не думать. Она поднимается и идет к холодильнику, достает несколько кубиков льда и бросает в свой кофе. Лицо у нее пылает; ей страшно жарко, как, впрочем, и всякий раз, когда она его видит. Все это безумие, потому что у них нет и не может быть ничего общего. Они оба это знают. Даже здесь, далеко от Верити, где нет сокрушительной жары, которая заставляет тебя делать то, о чем после будешь жалеть.
23
Пьеса Артура Миллера, по которой был поставлен одноименный фильм. Бифф Ломен — один из центральных персонажей пьесы.