Саша действовал с завораживающей уверенностью, как у себя дома. Он подошел к письменному столу, положил на него вынутую из чемоданчика деревянную, обмотанную проводами трубку. Затем выключил настольную лампу, засунул в освободившуюся розетку оголенные концы проводов и передал в руки внимательно следившего за ним хозяина кабинета маленький железный снарядик. Он предложил Павлуновскому, как когда-то Чанышеву, крепко держать снарядик пальцами и поднести его к приемному отверстию модели:
— Только представьте себе, что все это в сто, в тысячу раз больше, — сказал Званцев.
Павлуновский недоверчиво взял снарядик, решив ни за что не выпустить его из рук, посрамив таким образом самонадеянного изобретателя, но, видимо, как ему показалось, плохо держал игрушку, которая после щелчка по деревянной панели, которыми были обиты стены кабинета, осталась лежать на полу. Изобретатель поднял ее и снова передал Павлуновскому для повторной пробы.
Снарядик, лишь поднесенный к деревянной трубке, неудержимо вырвался из цепких пальцев, пролетел через все пространство широкого кабинета и ударился о дубовую панель, оставив на ней вторую отметину рядом с первой.
— Кто ты такой будешь? — с ноткой удивления в голосе спросил хозяин кабинета.
— Я Званцев Александр Петрович, главный механик Белорецкого металлургического комбината. Нахожусь здесь в служебной командировке.
— Ага! Садись! — скомандовал Павлуновский. Саша послушно сел в глубокое мягкое кожаное кресло
у стола, а Павлуновский занял свое место за столом и снял трубку одного из телефонов, формой отличающегося от других. Заговорил, чуть приподнимаясь в кресле, почтительным тоном на непонятном языке, потом осторожно повесил трубку и, тоже осторожно, чтобы не коснуться неказистой модели, стал что-то писать, словно Саши и не было здесь.
Дверь открылась, и в кабинет уверенно вошел невысокий человек с ярко выраженной кавказской наружностью, с усами, в длинной до полу кавалерийской шинели.
Павлуновский вскочил, Саша последовал его примеру. Сердце у него сжалось. «Сталин», — подумал он.
— Знакомьтесь, — по-военному вытянувшись, представил Павлуновский. — Главный механик Белорецкого металлургического комбината Званцев, стреляет с помощью электричества на любое расстояние. А это — самнарком, товарищ Орджоникидзе.
— Серго! — восторженно воскликнул Саша.
— Николай Константинович, — поправил Орджоникидзе, пожимая Званцеву руку.
Он заставил несколько раз перелететь снарядик через весь кабинет и испещрить своими метками дубовую панель, пока хозяин кабинета не взмолился:
— Товарищ нарком! Он же мне стены кабинета испортит.
— Ничего, казак! Твоя панель ничего не стоит по сравнению с тем, сколько ты выделишь на превращение этой деревяшки в грозное оружие будущего. Ну, уральский механик, ты, поди, в хоромах заводских живешь. С семьей?
— В особняке прежнего техперсонала. Пока один.
— Перевести его моим приказом на завод номер восемь имени Калинина, в Подлипки. Родители есть?
— В Омске. Отец и мать.
— Дать ему у Мирзаханова при заводе четырехкомнатную квартиру, лабораторию и двух помощников, одногоэлектрика, другого артиллериста. Выделить им там же по квартире. Кандидатуры есть?
— Электрик — Васильев Валентин Павлович с Белорецкого завода. Он модель эту делал. Баллистика нет.
Многие прохожие на площади Ногина и служащие, снующие у подъезда Наркомтяжпрома, были свидетелями того, как молодой человек с чемоданчикам вышел из Наркомата и, очевидно, ожидавшая его рыжая кудрявая девушка подбежала к нему с вопросом:
— Ну как?
— Победа, полная победа! Переведен на ваш завод. Получаю там лабораторию…
Не стесняясь окружающих, Инна бросилась Саше на шею, покрывая его лицо поцелуями:
— Как я счастлива! Как я счастлива! Wie glucklich ich bin!
К ним подошел шофер с подъехавшего «линкольна», в кожаной куртке и такой же фуражке:
— Извиняйте, ежели помешал. Вы и есть изобретатель? Мне сказали — увидишь молодого человека с чемоданчиком.
— Вы меня ищите? — удивился Саша.
— Я водитель машины наркома товарища Орджоникидзе. Мне приказано отвезти вас во Второй Дом обороны, к заместителю наркома товарищу Тухачевскому.
— Но я не один, — сказал Саша, глядя на Инну.
— Какой разговор! — воскликнул шофер. — С ветерком прокачу. Под золотым флагом проедем!
Он усадил Званцева рядом с собой, а Инну на заднее сиденье. Машина была открытая, ветер на ходу завладел ее волосами, и стало понятно, под каким золотым флагом шофер собирался ехать.