Званцев представился:
— Могу заверить, как главный механик металлургического завода, я всегда сам испытывал куда более сложные машины.
И, как заправский вагоновожатый, проехал через всю Москву. В неожиданных местах на рельсы подбрасывали чучела, подхватываемые изобретенным Званцевым приспособлением.
Для крепкой настоящей дружбы
Сомненья и упреки чужды.
Управляющий вновь созданного в черной металлургии треста «Союззапчермет», воспитанный в Белорецке инженер Николай Зосимович Поддьяков, осмотрел выделенное для правления треста помещение на углу Большой Полянки и сказал сопровождавшему его другу Саше Званцеву:
— Отсель грозить мы будем шведу с семи утра и до обеда, приказы грозно извергать, цеха валками награждать по списку всяких запчастей, чтобы работали скорей. И пусть металлурги главным механикам своим не кланяются. И кто это выдумал такое, чтобы, вместо вспомогательных цехов должной мощности, везти из-за моря телушку?
— Если хочешь знать, то выдумал это я, когда в ГУМПе сидел и нравы металлургов основных цехов вспоминал. Усилить вспомогательные цеха в сотне точек куда труднее, чем целенаправить механические заводы, переданные в твой сжатый кулак, и еще узко специализированные под твоим длинноногим руководством. К тому же и с шуточками.
— С шуточками-прибауточками… Ладно, груздем меня сделали. А назвался груздем — полезай в кузов. Поехали «кузов» смотреть, трехкомнатный, где-то на краю города, за Киевским вокзалом, на пути к сталинской даче. По особому требованию надежности там дома заселяют.
И друзья сели в тяжеловесный ЗИС-101 — лимузин для особо важных товарищей, и направились на строящийся Кутузовский проспект, переходящий в скоростное Минское шоссе.
Заселяемый надежными жильцами дом «Зосимыча», как Званцев прозвал уже его, считался на отшибе, но недалеко было то время, когда он окажется почти в центральном районе. И движение там по улице будет таким, что, ради удобства выезда с Киевского вокзала, построят в левой части проспекта первый в Москве уличный автотоннель, правда, вполовину ширины проспекта, с ездой под землей лишь в одном направлении. Над тоннелем беспрепятственно пойдут машины от Бородинского моста, от растущего рядом одного из первых высотных зданий гостиницы «Украина». Теперь это кажется далеким прошлым, как и зловещая слава тех тридцать седьмых годов… потоком угнавших ни в чем неповинных коммунистов и беспартийных, прошедших ужасы чекистских допросов.
К счастью, новый управляющий трестом «Союззапчермет» Поддьяков был вне подозрений, и доносов на него, не успевшего поработать в центре, еще не было.
Внутренняя планировка предложенной квартиры удивляла.
Чтобы пройти из передней в жилую комнату, требовалось миновать длиннейший, словно ведущий к тюремным казематам коридор, глухой, без дверей и окон.
Зато трехкомнатная на проспекте Кутузова в Москве!
Поддьяков был доволен и предложил для контраста проехать в Подлипки в званцевскую четырехкомнатную, одна из комнат которой, как помнит читатель, после переезда старших Званцевых к Лось, рядом с Москвой, была отдана «осиротевшей семье врага народа», матери и брата Инны. Званцев после победы над «Оргаметаллом» был самоуверен и ничего не боялся.
По дороге в Подлипки он рассказал о своем новом романе, где подводный плавающий мост подо льдами Арктики будут совместно строить СССР и США. Дело за тем, чтобы съездить в Америку, посмотреть на американцев, будущих строителей Арктического моста. Зосимыч вздохнул:
— Ты выходишь на прямую дорогу из Бреста на Калыму. Ты не Маяковский и не Ильф и Петров. К счастью, никто тебя туда не пошлет. В том твое спасение.
— Увидим, — усмехнулся Званцев.
На Зосимыча он не был в претензии. Ведь тот беспокоился за него и всю дорогу нервничал.
Войдя же в знакомую квартиру друга, Поддьяков был ошеломлен. Уютная столовая превратилась в чертежную. Три громоздких стола с кульманами загромоздили всю комнату. Стол был вынесен, очевидно по частям, на балкон. Рояль задвинут в угол и завален чертежами.
— Вавилонскую башню возводишь? Со столпотворения начал?
— Знакомься. Это мои редукторные соратники. За мной следом из «Оргаметалла» ушли в знак протеста против административного произвола. Вот это Фролов Андрей Михайлович, а этот, что потоньше, Арсений Арсеньевич Ратов. Конструкторы превосходные. Мы с ними для прогулок по Луне еще танкетку смастерим, а пока…