— Извините, маэстро.
Саша даже написал стишок:
В глубине просторного двора, где играют шахматисты, у дома хозяина былой заимки, стоял навес над ветхой столетней избушкой. Званцеву, студенту, шахматисту, забросившему музыку, не показалось интересным знать, где золотопромышленник Хворов или Хромов приютил какого-то старца Кузьмича, а потом повесил криво в рамке рисунок высокого деда. Болтали, будто ездили к тому важные гости и говорили по-французски.
Не знал тогда Саша Званцев, к какой бесценной реликвии, по молодости, он не прикоснулся. Не видел документов, доказывающих, что старец Кузьмич был никем иным, как псевдоумершим в Таганроге русским императором Александром I. Он нес в себе непосильный груз соучастия в отцеубийстве, ради того чтобы в чьих-то интересах сесть на престол.
Помещики, царьки своих имений, владельцы крепостных крестьян, страшась за свои рабовладельческие поместья, погубили его отца. Заподозрив, что император Павел I только прикидывается самодуром, чтобы самые нелепые его повеления слепо выполнялись, а сам тайно вынашивает разорительные для крепостничества реформы, они поэтому и решили, что подлежит он замене на несведущего в тайных замыслах отца Александром. Тот же, взойдя на престол, прославился на весь мир. Победил самого Наполеона и, подобно отцу, хотел своею высшей властью осуществить мечтания юности, когда он подпал под влияние последователей вольнодумцев: Вольтера, Жан-Жака Руссо и даже Кампанеллы и Томаса Мора, основоположников коммунизма. Юный высокий красавец, наследие Петра I, сразу после восшествия на престол, был провозглашен символом Свободы, освободителем Европы. Потому он, видимо, и думал, что его империя так же заслуживает освободительных реформ. Тогда он и призвал себе в помощь реформатора Сперанского, но скоро понял, что в его крепостническом государстве он, император, не более чем первый крепостник. Понял он и то, что усидят на троне лишь те цари, которые угодны царедворцам. Судьба отца показала ему всю тщетность своих замыслов. И почувствовал Александр свое полное бессилие и бесполезность убийства Павла I и личную ответственность за преступление. И понял, что царство его подобно пирамиде, сложенной из множества пирамидок, где дворянин, возвышаясь над своим подножием, служит опорой ему, стоящему на вершине всех пирамид, а в основании под ними — крепостной народ, рабы. Стоит лишь поколебать их рабскую покорность, открыть дверь вольнодумству — и рухнет царство. Потому блюстители крепостного права не дадут ему и шагу сделать в сторону. Сперанский слишком рано раскрыл, куда хотят они вести Россию, и блюстители ее «сути» и своего «благополучия» заменили Сперанского на надежного пса — Аракчеева.
Не в свои восемнадцать лет, а лишь в возрасте Кузьмича мог бы понять Саша внутреннюю трагедию Александра, который не видел перед собой другого пути, кроме ухода, пусть мнимого, из жизни, по крайней мере, царской.
В Таганроге при Александре в одночасье погиб похожий на него казак. Мгновенное решение превратило умершего в царя, похороненного в склепе Романовых в Петропавловском соборе Петербурга. А сам царь бежал на Восток.
Скитался в горах Гималаев. Побывал в буддийских монастырях. Ему внушали, что Бога нет вне нас, что он проявляется в самом человеке, когда достигает тот совершенства. И что Иисус Христос только тогда назвал себя Богом, сыном Его, когда достиг божественного совершенства в себе и своем учении, указав человечеству единственный для земной жизни путь без вражды и зла.
Примирив это с православной религией, донесшей суть учения до простого народа, эмоционально воздействуя на людей обрядовой и храмовой пышностью, Кузьмич-Александр, уединился в таежной глухомани, чтобы передать истину в задуманной им книге. Святому старцу предоставил приют золотопромышленник Хворов. Это с его правнуком, погибшим нелепо на охоте, умудрился жить в одной комнате Саша Званцев?
Не видел и не мог сличить тогда Саша две фотографии, одна из которых была снята с рисунка, висевшего над его головой, играющего в очередном шахматном турнире «а tempo» на втором этаже дома, пристроенного позже близ избушки Кузьмича. А на рисунке — он сам, седобородый старец выпрямился по-военному во весь огромный рост, судя по стоящему рядом столу, с характерно прижатой к груди правой рукой у сердца. На второй — известный портрет императора Александра I в позе Кузьмича, во весь рост, с приложенной к сердцу правой рукой. И лицо то же, лишь без бороды и старческих морщин… Не знал Саша и о шведском короле Карле ХП, который не вернулся к войскам после Полтавской битвы, устроив свои похороны, будто пал в бою, сам тайно присутствуя на них. И дал пример метущемуся в муках русскому царю.